(Есть такой музыкант, поставщик гуманитарной помощи и друг Моторолы – прим. авт.)

– Получилось как? – продолжает Воха. – Мы с Бароном вдвоём; у меня с рукой были проблемы, и я не мог с РПГ стрелять, но из автомата я с левой руки стрелял. И Барон тогда порядка 35 выстрелов сделал из РПГ-7, в одно, как говорится, лицо. В итоге его хорошо контузило. Мы постоянно бегали с третьего на четвёртый, потом на пятый этаж, потом вниз: постоянно меняли позиции. Я корректировал артиллерию и того, кто из РПГ стрелял. Потом мы заметили, что они начали нас обходить: «Бэхи» поехали – «двойки». И когда они нас увидели, они начали постоянно по нам долбить. Один танк попал чётко. Мне угодила под глаз «вторичка», я упал и про себя говорю: «Пора отсюда валить». И тут ещё один прилёт – грохот, пыль. Попало мне в голову. Меня вытащили и я поехал тогда в больничку. Но не сразу поехал, – сначала пацанов своих вытащили, потом к Мотору зашёл, объяснился… Приехал я, весь в штукатурке, много гражданских было тогда на приёме, я долго сидел в очереди. Мне говорят: военный, иди первым, а я говорю: да нет, не надо. Там дети были, женщины раненые, я их пропустил вперед. И, когда я зашёл, там уже кровь засохла – и женщина начинает мне сразу брить голову. Я ей говорю: давай намочим; больно. Она говорит – терпи. Я говорю: да иди ты далеко. Встал со стола и уехал к нам в часть. Обработали там, я себя нормально чувствовал, за рулём передвигался. Всё было отлично. Но на третий день мне стало резко хуже, я опять к Мотору: говорю, что-то мне херово; и снова в больничку. Выясняется, что у меня черепная кость треснула и сместилась вовнутрь. Осколок остался посередине в мягких тканях. И доктор говорит: ещё совсем чуть-чуть – и ты был бы овощем. Говорят: давай, ложись, мы тебя прокапаем. Я говорю: нет, я домой. Доктор: какой домой? Я говорю: сам приехал, сам уеду. Он говорит: тю, он шутит ещё. Я говорю: нет, я за рулём. Они еле поверили: отчаянный парень. Ну, а что делать?

И потом каждый день полтора часа капельница, прокапывался. Тяжело было, постоянные головные боли. Потом нормально.

– У Гоги, охранника Мотора, который погиб вместе с ним, семья была, родные?

– Да, отец, брат, мать. Они поехали хоронить его в Абхазию.

– Он оттуда был?

– Да. В интернете пишут, что про Гогу мы забыли, что его где-то кинули, похоронили как собаку. всё это фуфел, брехня. Его родители сразу сказали, что хотят похоронить его в Абхазии. Мы всё решили и его вывезли. Никто его не бросал и не забывал.

– Какие самые глупые фейки про Мотора?

– Да это всё бред, то что там говорят. Без конца вспоминают интервью, когда ему укропы звонили. Он тогда сказал в шутку про пятнадцать человек расстрелянных, потому что его тогда реально задолбали… Пишут ещё, что там у него любовницы, шмовницы. Всё, всё, всё – фигня.

– Чем сейчас «Спарта» занимается?

– Выполнением задач на переднем крае соприкосновения и самоподготовкой. Работаем как работали. Никаких капитальных и уныния нет. Помним и скорбим. Но, как говорил сам Мотор, идеалов нет, нужно стремиться всё выше и выше. Мы – стремимся. Всё выше и выше.