– Мама, – обронил археолог.
– М-да, оригинально, – заявила Анна Егоровна и ушла, так ничего и не посоветовав.
Глава 17
– Представляете культурный уровень дамы? – запоздало возмущался сейчас Алексей Николаевич. – Я пожалел Любочку, с такой свекровью сложно договориться. И потом удивился, как ей удалось победить в девочке генетику Анны Егоровны. К сожалению, хамство живуче, его не вытравить из ребенка, у которого мерзкая бабка. Уж извините за признание, но я испытал облегчение, узнав после праздника, что Анна Егоровна скончалась.
Я почему-то ощутила беспокойство.
– Мне казалось, что Анна Егоровна была милой. И Люба уверяла, будто свекровь дружила с ее мамой. Поэтому и состоялся брак Казаковой. Матери чуть ли не силой поженили детей.
Алексей Николаевич хмыкнул:
– Ну на словах Анна была слаще патоки. Безостановочно твердила: «Ах, мой внучек, он так заболел». Вот только вскоре Любе стало понятно: бабушка решила использовать трагическую ситуацию с внучком, чтобы получить от окружающих огромную дозу сочувствия и сострадания. Люба внешне держалась спокойно, на второй день после похорон Сережи вышла на работу, а когда я сказал ей: «Ступай домой, нет необходимости здесь торчать!» – она ответила: «Жизнь должна продолжаться. У меня есть Надюша и Ваня, на руках Анна Егоровна. У нас за всех бабушка скорбит».
И рассказала мне о поведении старухи, но в курсе был лишь я. Люба пресекла все попытки коллег выказать ей сочувствие, она молча выслушивала фразу «Прими соболезнования» и отвечала:
– Благодарю, но давай не возвращаться к этой теме. Домашние проблемы надо оставлять в семье, незачем их тащить на работу, под каждой крышей свои мыши.
Кое-кто даже осудил ее, но Алексей Николаевич знал: Любаша хорохорится из последних сил. Бывшая любовница, ставшая лучшим другом, поддержала Бутрова, когда скоропостижно скончалась Галина. Поэтому профессор счел своим долгом подставить плечо Любе. По окончании рабочего дня Доброва шла в кабинет к заведующему, садилась на диван и выплакивалась от души. Она рассказывала Алексею, какие истерики ежедневно устраивает Анна Егоровна. Едва сын входил в дом, как мать начинала выть:
– Мальчик мой Сереженька! Не уберегли ребеночка! Не спасли! Не сохранили!
Иван Сергеевич менялся в лице, Наденьку бил озноб, а Люба тащила бабушке сердечные капли. Анна Егоровна демонстративно отпихивала руку невестки и орала:
– Ты виновата! Во время беременности работала! Дышала формалином или чем вы там свои мумии обрабатываете. От химии мальчик больным родился.
Представляете чувства Любы, которая дома не позволяла ни одной слезинке пролиться из глаз? Она не хотела пугать Надю и лишний раз волновать Ивана.
Заканчивался скандал обычно вызовом «Скорой помощи».
Алексей Николаевич покосился на меня:
– Понимаете, почему я не стал даже изображать скорбь, когда жестокая старуха ушла на тот свет?
– Когда скончалась Анна Егоровна? – уточнила я.
Бутров посмотрел на большой настенный календарь.
– Юбилей мы отмечали двенадцатого марта, а тринадцатого утром Люба позвонила и попросила:
– Можно, я сегодня пропущу службу? Анна Егоровна умерла.