— Тихо! — приказал Евдокимов. — Приготовиться к прорыву!

И Димка на всю жизнь запомнил, как бежал к фашистам, к танку, поводящему стволом, маленький сержант, размахивая белой рубахой, в лохмотьях которой была спрятана граната!

Немцы стали высовываться из развалин, самые смелые и нетерпеливые, перебегая, приближались к сержанту. А он приблизился к зарытой бомбе, оглянулся на миг и резко взмахнул рукой.

Ослепительная вспышка осветила двор, взметнулась под хмурое небо. Дрогнула земля, грохнул оглушительный взрыв, ударило по окнам горячей волной, Димка упал. Ему показалось, что дом рушится, но он, старый, крепкий, надежный, только покачнулся и устоял.

А перед домом, во дворе был ад. Там, в клубах пыли и дыма, раздавались крики и стоны, там горела земля, а из огромной воронки торчали гусеницы перевернутого танка.

Едва прошла ударная волна, как лейтенант Евдокимов, выглянув в окно, увидел, что за снесенным флигелем от стены старой школы осталась только груда битого дымящегося кирпича. Путь был свободен!

— Вперед! — крикнул Евдокимов. — Бери раненых! Вперед!

Бойцы выскочили на искореженный двор. Послышался топот ног, взрывы гранат, треск автоматных очередей. Димка, спотыкаясь и хрипя легкими в удушливом смраде, тоже бежал вместе со всеми, стиснув в руках автомат. Ошеломленные фашисты, казалось, совсем не сопротивлялись, но, едва группа миновала воронку, разнесенный флигель и развалины старой школы, как с другой стороны улицы из полуподвальных окон брызнули пулеметные очереди.

Димка увидел, как упали бегущие впереди бойцы, как Евдокимов, пригнувшись, метнул гранату, но тут под ногами мальчишки взметнулась черная земля, и он упал…

Димка лежал без сознания неизвестно сколько времени. Когда открыл глаза, увидел, что рассвело. Он лежал в воронке, видно отброшенный взрывом. Тут же — его автомат: видно, Димка намертво стискивал его. Пошевелил руками-ногами — целы. Крови нигде нет, только в горле тошнота и в ушах далекий непрерывный звон. Он осторожно высунул голову. Впереди, у набережной, гремел бой.

«Прорвались», — с облегчением подумал Димка, и в ту же минуту в небе над Волгой взметнулись огненные хвосты реактивных снарядов. Они взлетали из заволжского леса, непрерывно, один за другим и сразу по нескольку штук, неслись к набережной, туда, где бойцы лейтенанта Евдокимова штурмовали дом на берегу. И Димке казалось, что через Волгу перекинулся огненный мост. Там, где мост этот упирался в правобережье, гремели взрывы, сливаясь в сплошной грозный гул, клокотало багровое дымное пламя.

— Прорвались! — шептал Димка и плакал от радости, размазывая слезы кулаками по щекам и совсем не думая о том, куда же теперь деваться ему и что будет с ним…

Весь день пролежал Димка в воронке, дождался темноты и пополз среди развалин, сжимая оружие: автомат был теперь его единственным другом и опорой. То и дело натыкался он на трупы фашистов, разнесенных взрывом на куски. Попадались и наши, и Димка, ужом скользя мимо них, на секунду вглядывался в лица бойцов.

У срезанной снарядом липы лежал Петр, русые волосы его слиплись от крови. Оружия с ним не было. Димка, прижимаясь к мертвому, попробовал достать из кармана документы, но и их не было тоже: может, наши успели забрать, может, обшарили фашисты.