— Что это за мальчишки с ведрами?
— Хорошие ребята, товарищ полковник! Пионеры. Придумали воду носить. А сегодня до меня добрались: давай какую-нибудь работу, хоть повестки разносить. Чудаки…
— Ну а вы?
— Разве можно такое ответственное дело доверить мальчишкам!
— Эх, капитан, капитан! Позовите-ка мне их главного!
Через минуту вошел Димка и звонко поздоровался.
— Здравствуй, здравствуй, товарищ! — пожал ему руку военком. — Фамилия?
— Климов!
— Климов, Климов… Твоя мать — главный врач больницы?
— Да…
— Хороший врач, знаю… А это дело с водой кто придумал? Ты?
— Мы, товарищ полковник!
— Молодцы ребята! Но будем считать, что это только первое ваше боевое задание, а дел у нас с каждым днем все прибавляется.
— Товарищ полковник! — взволнованно начал Димка. — Мы тоже… Мы бы хотели помогать Красной Армии! Только что делать?
— Ну, для первого раза вот вам такой приказ, товарищ Климов. Завтра в восемь ноль-ноль прибыть сюда с надежными хлопцами!
— Слушаюсь! — сказал Димка и смутился: что-то не больно лихо получилось у него это «слушаюсь».
И ребята стали разносить повестки. Дело это оказалось хлопотное: город большой, нужно обегать за день многие улицы и переулки, в которых иной раз попадались и здоровенные собаки. Димка притаскивался домой поздно, наскоро ужинал, кормил Рекса и заваливался спать, чтобы чуть свет вновь проснуться от резкого звона будильника. Матери он почти не видел, только читал ее коротенькие записки и писал ответы. А когда однажды утром открыл он глаза и поглядел на Екатерину Николаевну, устало сидящую на стуле напротив него, то опешил: мать была в военной форме, с ремнем на поясе.
— Ма-ма! — протянул Димка. — Ты красноармеец?
— Военврач Климова, — едва улыбнулась Екатерина Николаевна. — Направлена в военный госпиталь.
— Госпиталь, — пробормотал Димка. — Госпиталь… Мама, значит, эта война надолго?
— Эта война, сын, похоже, только начинается, — ответила мать и стала одеваться.
Когда Димка спустился провожать ее, во дворе встретился им Кузьмич, Мишкин отец. Он оглядел Екатерину Николаевну и задумчиво проговорил:
— Значит, и женщины воевать пошли? Да… Прет он, значит, супостат проклятый, прет… И нету на него удержу… Тут, видно, как в гражданскую, всем народом надо подниматься.
ЖЕНА
Сталинград еще не знал светомаскировки и воздушных налетов, но страшные отзвуки войны доходили и сюда. На станцию начали прибывать эшелоны с беженцами и ранеными. Беженцев переправляли за Волгу, раненых распределяли по госпиталям, для которых выделялись лучшие здания города. Школу, в которой учился Димка, тоже заняли под госпиталь. Димка видел, как на школьный двор въехала колонна грузовиков, крытых брезентом, с красными крестами на бортах и крыше. Из кабины одного из них выпрыгнула женщина в военной форме. Она поправила золотистые волосы, выбившиеся из-под пилотки, и Димка бросился к ней:
— Мама!
— Димка! — обрадовалась Екатерина Николаевна. — Хорошо, что ты пришел! А то я не знаю, когда выберусь домой!
Начальник снабжения, пожилой капитан интендантской службы, взглянув на Димку, сказал:
— Вот бы помог нам, а?