Трей одаряет Кела взглядом “ну естественно”. Застегивает парку. Резкий ветер все еще гремит входной дверью, пытается ворваться, не сдается.
– Поищи всякое типа зарядки от Бренданова телефона, – говорит Кел, – или его бритвы. Такое, что можно рассовать по карманам, – что он бы хотел забрать с собой, если б собирался куда-то на пару дней. Если у него был ранец или рюкзак – проверь, на месте ли. То же касается одежды – если знаешь, какая у него водилась.
Трей вскидывает взгляд, бросив возиться с молнией на куртке, мгновенно настораживается.
– Вы думаете? Что он куда-то зачем-то собрался, а его там взяли?
– Я ничего не думаю, – отвечает Кел. – Покамест. – Внезапно на него накатывает это ощущение, которое случается вновь и вновь с тех пор, когда Трей был еще неизвестной величиной и Кел решал, как с ним поступить, – глубокое осознание просторов глухомани вокруг дома, чувство, что тебя окружает бескрайняя незримая паутина, где одно неловкое движение способно встряхнуть нечто столь удаленное, что Кел его еще даже не углядел. – Ты уверен во всем этом, малой. Так? Потому что если не уверен, сейчас самое время сообщить мне об этом.
Трей закатывает глаза так, будто Кел только что велел ему доедать брокколи.
– До завтрева, – говорит малой, набрасывает капюшон и уходит во тьму.
8
На горном склоне холоднее, чем на выпасах внизу. Холод здесь отличается по качеству и от того, какой у Кела в доме, – он здесь изощренней и требовательнее, на отточенном ветру берется за Кела сразу. После десятилетий определения погоды в широких категориях объема неудобств – мокро, морозно, жарища, годится – Кел с удовольствием замечает здесь тонкие оттенки. Прикидывает, что сейчас уже мог бы различить пять, а то и шесть разновидностей дождя.
Что касается гор, они тут не ахти какие – протяженная череда горбов высотой футов в тысячу, может, но контраст придает им мощи без всякой пропорции к их размеру. Вплоть до подножий поля привольны, нежны и зелены; горы дыбятся бурые и дикие, откуда ни возьмись, и застят собой горизонт.
Уклон дороги Кел ощущает ляжками. Дорога – тропа, не более – вьется вверх среди вереска и скальных выходов, дикие травы клонятся с обеих сторон. Выше цепляются за горный склон густые ельники. Долетает предупреждающий высокий клич птицы, а глянув вверх, Кел видит какого-то хищника, что борется с ветром, мелкий на фоне жидкого синего неба.
Дорогу Трей объяснил хорошо, и через пару миль вверх по склону Кел оказывается возле приземистого, отделанного каменной штукатуркой дома, стоящего поодаль от дороги в лысеющей траве посреди невнятно огороженного двора. В углу обмякла побитая серебристая “хёндэ-акцент” с номерными знаками 2002 года. Двое маленьких детишек – видимо, Лиам и Аланна – долбят камнями по какой-то ржавой железке.
Кел продолжает шагать. Через сотню ярдов вверх по тропе отыскивает заболоченный участок почвы и сует туда ногу по щиколотку. Вытащить ее труднее, чем он ожидал, болото вцепляется в ботинок поразительно крепко, старается удержать. Высвободившись, Кел разворачивается и направляется к дому.