— Почему никого нет на улицах?

— Все сидят теперь дома: готовятся и надевают праздничные платья.

— Разве сегодня праздник?

— Да, — ответил спокойно Ульпо. — Праздник Терезе. Она взойдет сегодня на небо.

— Что же будет?

— Не знаю. Сначала похоронят Джино. Будет процессия. Больше я ничего не знаю.

Франк Браун повернулся, намереваясь уйти.

— Ах, да. Вы что же, забыли меня? Или пророк снял с меня охрану по случаю торжественного дня?

Ульпо с ужасом посмотрел на Франка. В одну секунду он вскочил и, не говоря ни слова, побежал в дом пророка.

— Я сделал большую глупость! — подумал Браун.

Когда он вернулся домой, под его окном стояли Ульпо и еще пять парней. Они были усталы и разбиты, но взгляд их показывал, что они не собираются оставить свой пост.

Франк Браун поднялся к себе. В первый раз он почувствовал страх: «Что если ему не удастся уйти?»

В это время к нему постучали. В комнату вошли Ульпо и Пасколь.

— Что вам угодно? — спросил Франк вошедших.

Они просили его пойти на похороны.

— Нет, я не пойду! — воскликнул было Франк, но потом одумался: похороны могли представить удобный случай затеряться в толпе и — скрыться. Он согласился…

Парни вышли. Франк бросился на кровать и стал обдумывать план бегства. Ему стоило огромных усилий заставить себя спокойно думать. Он решил во время погребения стать возможно дальше от центра и затем постепенно, шаг за шагом подвигаться назад ближе к выходу с кладбища; когда же все запоют или начнут истязаться — он быстро ускользнет.

В этот момент он услышал на лестнице шаги. Ульпо пришел за ним. Франк наскоро умылся холодной водой, несколько успокоился и сошел вниз. Перед домом стояли 12 парней с Ратти во главе. На каждом из них был накинут кусок холста с дырой посередине для головы; в руках они держали по большой свече. Во главе шел Ратти с шашкой наголо, за ним шли в ногу остальные; Франк Браун шел посередине между Паскалем и Джиованни Ульпо. Они шли сначала к пророку.

Все окна большой комнаты были плотно завешены, только несколько свечей слабо освещали ее; в заднем конце на двух стульях стоял маленький, коричневый гробик, в нем лежал, весь в белом, бедный Джино. Его лицо было умыто, только волосы местами слиплись от крови; руки его были спрятаны под холстом.

В комнате было много народу; мужчины и женщины были облачены в белый холст. Все молча, как белые тени, двигались взад и вперед.

Из-за двери донесся шепот — и в комнату вошли Венье, Скуро и еще несколько человек; за ними шел Пьетро Но-склер. Этот последний выглядел очень комично. Он был в ярко-красном плаще, небрежно заброшенном за левое плечо.

Сверху на нем был надет женский пояс, на голове красовалась большая бумажная корона, обклеенная золотой бумагой; в правой руке пророк держал короткую палку, густо обвитую ветвями — она должна была изображать скипетр.

Пророк медленно приблизился к гробу, постоял там некоторое время и обернулся назад. В эту минуту пришла вниз Тереза. На ней был тот же плащ, что и вчера, покрытый пылью и грязью и почерпавшими пятнами крови; по-видимому, она не снимала его всю ночь; волосы ее рассыпались, на голове была такая же корона, как и у пророка. Глаза ее были закрыты, губы шевелились, шепча молитву, она двигалась медленно и с трудом, словно падая под тяжестью страданий. Подойдя к гробику, она опустилась пред ним на колени и положила на него голову и руки.