Пророк выступил вперед и едва слышно стал говорить о жертве, о спасении души и вечном блаженстве; затем он опустился на колени рядом со святой; все тоже опустились на колени и молча молились…

Первым поднялся пророк; две девушки помогли встать Терезе; она положила им на плечи руки и смотрела, как Венье и Альвасси взяли и вынесли гробик. Процессия тронулась. Все шли босиком и с непокрытыми головами, у каждого в руке было какое-нибудь оружие. У одних были прутья и плети, у других — длинные вилы и топоры.

Кладбище спускалось по склонам горы узкими терра-самн; на нижней зияла свежая могилка, предназначенная для Джино. Паскаль прыгнул в нее, и ему подали туда маленький гробик.

Пророк выступил вперед, но не успел он ничего сказать, как Тереза громко спросила:

— Имеете вы крест для Джино?

Все переглянулись, а портной покачал головой:

— Нет, никто не подумал об этом.

Святая оглянулась вокруг и обратилась к представителям общины:

— Вы должны сделать крест, большой — больше, чем какой бы то ни было на кладбище.

Ронхи сказал ей:

— Ладно, сестра, мы сделаем завтра.

Но она резко воскликнула:

— Нет, не завтра, а сегодня должны вы сделать его! Сейчас же!

И Скуро, Альвасси и Ронхи пошли делать крест.

Тем временем Ратти выстроил около могилы своих певцов; они запели и все присоединились к их хору. Затем пророк опустился на колени для тихой молитвы, его примеру последовали все остальные.

Скуро с товарищами вернулись, положили на землю крест и, опустившись на колени, начали молиться. Пророк поднялся, молча благословил могилу, снял корону и бросил на гроб три горсти земли; святая тоже взяла горсть земли и поцеловала ее.

— Джино теперь счастлив, — прошептала она: — он навеки у Бога.

Она бросила землю и, рыдая, опустилась на колени. Все подошли к могиле и бросали на нее горсти земли; образовался маленький холмик. Снова запели — и пророк прочитал тихую молитву.

Затем все направились к обычному месту собраний — их второй родине.

Проходя мимо церкви, святая рванулась и громко спросила:

— Где крест?

Несколько человек бросились обратно, Тереза же поднялась по лестнице церкви. На верхней ступеньке она остановилась и громко воскликнула:

— Ликуйте и радуйтесь! Пусть заиграет музыка!

Музыканты поднялись на лестницу и заиграли; но плясать никто не решался: что им казалось естественным при свете факелов в темном сарае, — стало для них невозможным при светлом сиянии солнца.

Святая заметила это.

— Принесите вина и медные чаши.

Тотчас принесли пять корзин вина.

— Налейте! — приказал пророк.

И этот напиток придал им новые силы и превратил для них палящий летний день в самую темную ночь.

— Пляшите! — воскликнула святая. — Ликуйте и пляшите!

Вино и музыка подействовали. Все побросали оружие и плети и, взявшись за руки, образовали несколько кругов, один около другого; внутри стали пророк, святая и Ронхи; направо кружились первый и третий, пятый и седьмой круг мужчин; налево — все женщины.

Воодушевление толпы все росло и росло.

Уже многие падали, изнемогая, а круг замыкался все тесней и тесней… пляска продолжалась. Пьетро Носклер вступил в круг и это придало танцующим новые силы; он схватил за руку Венье и Корцаро и закружился в безумном хороводе, затем отпустил их, начал сам кружиться; все делали то же.