Вот ты бежишь и несешь на своих плечах вечную смерть… через моря и горы, через глубокие долины и далекие равнины… Вон я вижу тебя — ты сидишь в отдалении, и белый мрамор отбрасывает солнечные лучи. Кругом возвышаются огромные дворцы, а ты неподвижно уставился в землю. Кто-то назвал твое имя… ты слышишь мой голос. А тучи закрывают солнце…

Он схватил ее руки.

— Дальше, Тереза, скажи, что ты видишь еще?

— Я не знаю… не знаю. О, как я устала! Проводите меня домой. Покойной ночи, братья! Покойной ночи, сестры! Молитесь обо мне.

Франк Браун медленно направился к выходу.

Весь дом был окружен крестьянами.

Под его окнами стоял Скуро. Они посторонились и дали ему дорогу.

— Итак, вы пускаете меня в дом, но выйти я не имею права?

— Нет, вы можете и выходить куда угодно… в деревню или в сады, даже на озеро… Только за вами будет следовать двенадцать человек…

Крестьяне сдержали слово. Они окружали его дом по ночам, сменяя друг друга каждые три часа. Несмотря на это, Франк мог бы легко ускользнуть. Но что-то удерживало его здесь: не то любопытство, не то алчная потребность дождаться чего-то, что должно случиться. Он не мог найти покоя: то катался по озеру, то ходил по садам; потом снова часами валялся в траве и мечтал.

Никто из стражи не разговаривал с ним; это его мучило: ему нужен был кто-нибудь, кто бы его слушал.

Тогда он прибег к маленькой хитрости.

Каждый раз, когда вся деревня приходила к святой, он уходил из дому. Он устраивал тогда самые дикие прогулки, мчался, как пуля, по долине, и парни гнались за ним. Тогда к нему приставили самых ловких крестьян. Это лишило их возможности присутствовать на собраниях и бесило их всех, особенно Ульпо.

Однажды Франк предложил Ульпо такое условие: он будет ходить с ними на собрания, когда им угодно, так что им не придется бегать за ним по пятам, но они за это должны отвечать на его вопросы.

Парень не знал, что сказать. В это время вышла Тереза.

— Святая сестра, — заявил ей Ульпо, — господин хочет пойти на собрание…

— Пусть придет, — ответила девушка.

С тех пор Франк вечера проводил на собраниях мистера Питера, а днем разговаривал со своей стражей.

Пророк сделал некоторые особые приготовления к новой битве. На этот раз Франк Браун сильно опоздал. Молитвы, пение и исповедь приходили уже к концу. Пророк встал и благословил вино. Все теснились около чаши и жадно глотали напиток.

Франк Браун взглядом окинул собрание. Здесь были все, кроме Раймонда со слугой и старой Сибиллы Мадруц-цо.

Франк вспомнил, что не видел ее последние дни на собраниях. Не заболела ли она?

Наконец, Ронхи ударил о пол палкой, и началась музыка. Музыканты и хор трижды исполнили великопостную молитву, после чего им стали подтягивать все остальные.

Они ударяли в ладоши и отбивали такт ногами. Пение становилось все учащенней и принимало все более дикий и возбужденный характер.

Тогда пророк встал и обратился с речью к присутствующим. Он сказал, что нужно бороться с сатаной истязаниями.

Двенадцать парней поставили на пол свечи, сбросили пиджаки и рубашки и сняли плети, розги и кнуты. Затем они разом подняли руки, музыка заиграла, и плети опустились на голые спины; никто не бил сам себя, каждый опускал свою плеть на тело другого.