– Он праведен, честен?

– Он неправеден и нечестен, с прихода его изгнали.

– За какие проступки?

– Он любит вино и женщин. За женщин его и изгнали.

– Ну, не самый тяжкий грех, – сказал епископ, – хорошо, присылайте его, поговорю с ним. Но отчего же вы хотите такого себе? Чем он хорош?

– Он один был, кто духа не терял в Фёренбурге, когда вокруг нас мертвецы ходили. Знал, что сказать людям, чтобы дух их угасший воскрес. Был опорой мне. А именно это мне сейчас и потребуется. В земле моей, кажется, оборотень лютует.

– Оборотень? Уверены? – Насторожился старый поп.

– Уверен, мой человек с ним встретился.

– И живой ушёл?

– Ушёл.

– Крепкие у вас люди.

– Крепкие. – Подтвердил кавалер.

– Значит, всё-таки ликантропус, – задумчиво произнёс святой отец.

– Вы знали об этом? – Спросил его Волков. – Может, догадывались?

– Писал мне брат Бенедикт, но всё вскользь, неточно, намёками. Да, кажется, два раза мне о том писал, писал, что волк не такой, как все есть в местах тех. Но понимаете, он же отшельник, такие близкие к Богу люди, они не всегда отличают, где мысли их, а где мирское естество. Вот я и не предавал значения письмам его.

– Значит, я пришлю своего священника?

– Хорошо, хорошо, присылайте его мне. Но раз уж я вам одолжение делаю, то и вы мне сделайте.

– Говорите. – Сразу согласился Волков.

– Кажется, что среди людишек моих не на кого мне понадеяться. Прискорбно, но не на кого. А уж на почту местную тем более надежды нету. А нужно мне письмо в Ланн, к архиепископу доставить. Вернее, канцлеру его. И ответа дождаться.

– Самому мне письмо отвезти или с верным человеком отправить? – Спросил Волков.

– Письмишко важное. Сами за дело возьмитесь, никого другого послать не могу. Некого мне больше просить.

– Когда отправляться?

– Так хоть завтра и собирайтесь. – Ответил епископ и достал из одежд своих письмо. – Не допустите, чтобы герцог или даже граф о том письме прознали.

Он протянул конверт кавалеру. Тот по всем углам в сургуче, а в центре ещё одна сургучная печать. Конверт толст. Пять печатей с символом епископа Маленского. Волков спрятал письмо под колет. Не очень-то он желал лезть в это дело, но уж больно нужен был ему ларец с талерами. И расположение епископа ему было необходим, ведь никого он не хотел видеть на приходе в Эшбахта кроме отца Семиона. А тут без епископа – никуда. Но и это было ещё не всё, он знал, что если ты возишь секретные послания, значит, тебе доверяют, значит, ты сопричастен и очень близко стоишь у тронов великих нобилей. Стоять там опасно, но очень выгодно. Это письмо дорогого стоило.

– Тогда прямо сейчас и поеду, – сказал Волков, застёгивая колет

Не хотелось ему с подобным письмом прохлаждаться у графа в доме. Не дай Бог к тому в руки попадёт. За такое письмо можно и свободой, а может, и головой поплатиться. Кто его знает, что там написал епископ.

– Что ж, это мудро. Езжайте сейчас, – епископ взял его за щёки наклонил к себе и поцеловал в лоб. – Спешите, сын мой. А как доедите, как в канцелярии будете, так скажите слово «статим» и скажите, что от меня. Запомните слово?