– Ах, миссис Бэддли, это просто чудо. Я обожаю малиновое желе, спасибо. – Я поднялась и поцеловала миссис Бэддли в щёку. – Как я рада, что у меня есть вы – все вы – и я имела удовольствие провести вместе с вами этот удивительный вечер.

Миссис Бэддли крепко обняла меня, а когда я отстранилась, моё платье оказалось слегка испачканным мукой. Думаете, мне было до этого дело? Да я тогда ни малейшего внимания на эту муку не обратила!

После обеда слуги уговорили нас с Анитой ещё немного задержаться, посидеть со стаканом горячего глинтвейна и попеть всем вместе рождественские песни, прежде чем уйти к себе наверх. Моё сердце переполняла радость, мои щёки пылали. Оказалось, что наши слуги вовсе не были никакими призраками, как это представлялось мне раньше. Они оказались людьми – живыми и славными, и они любили меня. Анита была права – это была моя семья.

И тут прозвенел звонок.

Гостей мы не ждали, но Джексон тут же надел свой снятый сюртук и поспешил наверх, посмотреть, кого это принесло.

– Ребятишки, наверное, с Рождеством поздравлять по домам ходят. Не волнуйтесь, мисс Круэлла, я сам всё улажу.

– А может, лучше будет нам всем подняться, поздравить их в ответ, угостить чем-нибудь бедняжек, – предложила я.

– Точно, точно! – подхватила Паулина. – Стойте, я придумала! Давайте дадим им часть шоколадок, которые нам ваша мама прислала, а, мисс Круэлла? Ребятишки очень обрадуются!

– Джин, сходи на кухню за корзиной, – немедленно принялась командовать миссис Бэддли. – Возьми красивую, плетёную, с которой я за покупками хожу, и прихвати рулон вощёной бумаги. Завернём для ребятни пирожных, получится славное добавление к шоколадкам.

– Это просто потрясающе, – тихо сказала я Аните.

Очень быстро нагрузив корзину шоколадками и пирожными, мы все поспешили наверх, одарять уличных ребятишек.

– Всё готово, Джексон, открывайте дверь, – сказала я, чувствуя, что моё сердце буквально готово выпрыгнуть из груди от переполнявшей его радости. Ещё ни разу после смерти папы я не чувствовала себя такой счастливой, такой окрылённой, если хотите.

Джексон открыл дверь, но не оказалось за нею никаких ребятишек.

Это была мама.

– Джексон, что всё это значит? – побагровев от гнева, спросила мама, обводя взглядом нашу весёлую компанию, стоявшую перед ней с раскрасневшимися лицами, в сдвинутых набекрень бумажных шапках. Наконец мамин взгляд добрался до меня и застыл. Такой сердитой я свою маму ещё никогда не видела, пожалуй.

– Здравствуй, мама! А мы тебя не ждали! – растерянно сказала я. Разумеется, я была рада её видеть, давно ждала встречи с нею, но при этом где-то в животе у меня поселился холодок – верное предчувствие чего-то нехорошего. Очень нехорошего.

– Не ждали, это я по вам вижу! Боже мой, Круэлла, ты только посмотри на себя! Что за платье? Что за белые пятна на нём? Да что здесь происходит, в конце-то концов? Изволь объяснить немедленно!

– Когда мы услышали звонок наверху, то решили, что это уличные ребятишки пришли, рождественские песенки петь, – ответила я, чувствуя, как сгибаются мои плечи под тяжестью маминого сердитого взгляда. – И хотели отблагодарить их сладостями...