– Я вовсе не стесняюсь своего происхождения, Круэлла. Но, может быть, тебя оно смущает? Ты уверена, что я не ставлю тебя в неловкое положение? Не расстраиваешься из-за этого? Точно?

Я резко остановилась, посмотрела Аните прямо в глаза и ответила, взяв её за руки:

– Нет. Конечно, нет, Анита, и перестань глупости говорить. Ты моя подруга. А если меня кто и смущает, так это Арабелла. Идиотка и трепло. Надеюсь, ты понимаешь, почему мы с ней никогда не дружили.

– Да, я её хорошо помню, – хмыкнула Анита. – Она всегда была ужас что такое, даже в детстве. Интересно, её задевает то, что вы не стали подругами?

– Могу спорить, что она ревнует меня к тебе, – сказала я. – Иначе с чего бы ей так стараться принизить тебя перед всем классом?

Улыбка на лице Аниты погасла.

– Так ко мне относится не только Арабелла, но буквально все в этой школе, – сказала она. – Включая учителей. Плохие учителя смотрят на меня холодно, хорошие с сочувствием. И абсолютно все знают, что здесь я нахожусь только благодаря тебе.

Позднее довольно скоро стало ясно, что слухи о недостаточно высоком происхождении Аниты бродят по школе уже довольно давно. Несмотря на то что Анита ко всем относилась одинаково хорошо, на неё в школе всё чаще начинали смотреть с презрением, причём не только дуры-ученицы, но и кое-кто из преподавателей. А у меня здесь совершенно не было друзей, чтобы защитить её с их помощью.

Одним словом, мы стали в этой школе чужаками, изгоями. Только не подумайте, что это меня расстраивало или задевало, нет. Из нашего класса мне ни одна девочка не нравилась, не хотелось мне ни с кем из них дружить. Учителя? Да плевать я на них хотела, если честно.

Да кем они по сути были, эти учителя во главе со своей директрисой? Прислугой. Лакеями, которым слегка повезло в этой жизни. Ладно, допустим, что кое-кто из них был родом из достаточно хорошей семьи или оказался в тех же самых обстоятельствах, что Анита, но всё равно они оставались не больше чем серединками на половинку. А раз так, то какое они имели право Аниту осуждать?

Между тем, постепенно нас с Анитой начали травить, и теперь я проводила в кабинете директрисы больше времени, чем в классе. От директрисы, должна я вам заметить, проку и помощи не было никакой. На деле она оказалась такой же несносной выскочкой; как другие учителя, и такой же напыщенной бестолочью, как наши одноклассницы.

Сейчас я смеюсь, вспоминая тот день, когда меня в очередной раз вызвали в кабинет директрисы. Записку с требованием явиться туда принесли в класс во время урока мисс Баббл. Все наши девицы сразу навострили ушки, заблестели глазками, узнав, что меня вызывают. Думаю, что они получали сейчас ничуть не меньшее удовольствие, как если бы им предложил свою руку и сердце какой-нибудь позолоченный сундук. Они с нескрываемой радостью уставились на меня и ждали, что будет дальше. Крысы.

– А в чём, собственно, дело, мисс Баббл? – поинтересовалась я.

– Полагаю, вам следует отправиться в директорский кабинет и самой там всё узнать, мисс Круэлла, – со скрытой усмешкой ответила она. Что и говорить, после той нашей стычки с Арабеллой мои отношения с классом... Ну, вы сами понимаете. Наши гадюки то и дело пытались ужалить Аниту, а мисс Баббл не делала ровным счётом ничего, чтобы приструнить их.