Вован подпрыгнул и уцепился за нагретую солнцем перекладину, в голове отчаянно пульсировала кровь, стуча молотками в виски. Подрыгав ногами, и покорчившись всем телом, Вован, кое-как подтянулся три раза и спрыгнув на землю деловито вразвалочку направился к брусьям. Брусья шатались в своих гнездах, грозя разъехаться под подростковой тяжестью Вовчика. Здраво рассудив, что занятия спортом могут нанести вред, Вовчик подошел к роднику, находившемуся неподалеку и снова начал жадно глотать студеную воду. К Вовану постепенно возвращалось ощущение жизненной свежести. Он оторвался от журчащей водой трубы и подняв голову, увидел, что в его сторону направляется какая – то процессия с крестами, облаченная в церковные одежды. Впереди процессии шествовали глава города и телевизионщики, позади суетливо перебирая ножками, толклась компашка муниципальных служащих, принудительно согнанных на мероприятие. Вовчик поспешил спрятаться в близлежащих кустах, дабы не светиться понапрасну перед везде присутствующей милицией.

Процессия подошла к роднику и остановилась.

– Жаимыие братья и сестры, ворожане – глава города начал речь, по своему обыкновению глотая буквы и коверкая слова

– Сегодня мы собрались здесь, чтоб освятить родник и почтить память наших предков, испивавших воду из него на протяжении веков – Глава продолжал нести околесицу, сборище сутулых муниципалов суетливо и неумело крестилось куриной щепотью, попы лукаво улыбались.

– Ну, приступим с божьей помощью – завершил свою речь мэр – сутулое племя муниципалов одобряюще зашебуршало ладошками в аплодисментах, церковные служки забегали кругами, собирая пожертвования от присутствующих. Главный поп, хрустя пластиковыми стаканчиками, попадающимися под ногами, ходил по поляне вразвалочку, махая кадилом и бормоча что-то себе под нос. Совершив несколько кругов по поляне, поп подошел к роднику и окунул огромный позолоченный крест в струю родника. Рядом неотступно мельтешили телевизионщики с телекамерой, штативлм-треногой и какой-то иссиня-бледной девушкой, держащей в руках огромный микрофон.

Поморосив пальцами на струю, поп вновь пробормотал что-то несуразно – нечленораздельное и тут же толпа бессмысленных существ топтавшихся на полянке, ринулась к роднику, подставляя бидоны и бутыли под воду. О том, что, родник этот питается водами, стекающими с вышележащего кладбища, естественно никто не задумывался. Муниципалы старались смыть грехи тяжкой службы, и были неистовы в своем бессмысленном желании…

Толпа ушла, Вован вновь остался один, в парке опять воцарилась тишина. Вовчику почему – то не хотелось уходить из парка, там было спокойно, тихо и как–то в общем по – своему хорошо: теплый ветерок шуршал листьями старых лип, под ногами пробивалась сочная зеленая трава, сквозь деревья было видно мерцание реки в лучах утреннего солнца. Вован прошел к реке и сев на высокий обрыв обратил взор на полноводное весеннее русло.

– Как так то –задумался Вовчик. – Вот ведь, течет река, несет щепки, перекатывает камешки и песчинки. Что – то к берегу прибьёт, что -то закрутит в водовороте и утянет на дно, а что-то несет стремительно в самой своей струе и нет тому ни преград, ни проблем. Так вот и судьба человеческая – кого утянет на дно, кого в струю увлечет да пронесет стремительно по жизни. В окружении Вовки люди были в основном тяжелые – либо лежащие на дне, либо безвольно бултыхающиеся, занесенные в болотистую заводь. Да и сам Вовчик родился и жил в этой, затянутой ряской заводи, а в минуты постпохмельных озарений мечтал из нее выбраться. Мечтал он в последнее время особенно часто…