Когда шаги близнецов стихли, Вовик с облегчением вздохнул

– Слава богу, хоть третьего не родили, иначе вообще житья бы не было от этого Горыныча.

– Пойду сигналку налажу – сказал Говниш и ушел снова ставить кирпичи и натягивать проволоку, дабы новые гости не появились неожиданно.

Вовчик отодвинул кресло и достал початую бутылку

– Ну – с, продолжим…

Гости больше не появлялись, за окном смеркалось, самогон допили, салаты остались, но их уже никто не хотел. Вовчик неожиданно для себя погрузился в сон.

*********

Проснулся Вовчик рано утром от холода, и поначалу не понял, где находится, но постепенно сознание вернулось к парню, а вместе с сознанием пришло и чувство глубокого похмелья. Полбутылки минералки заботливо оставленной друзьями – собутыльниками сильно не помогли, денег на опохмел не было, и Вовик побрел на улицу. Жил он по-прежнему на окраине города, и на улицах его района еще оставались водопроводные колонки. Вовка добрел до ближайшей, и, навалившись на рычаг, сунул голову под струю воды. Живительная влага, шумящими струями стекая по лысой башке, бодрила, возвращая Вована в нормальное состояние. Освежив голову, Вовчик припал губами к струе воды и начал жадно лакать, обливая свитер и брюки хлещущей под напором водой.

Вовка воспрянул к жизни. Он с видом торжествующего аборигена оглядел окрестности. Покосившийся барак Вовчика курился березовыми дровами из печных труб, вечная помойка у дома за зиму разрослась, и несколько ворон с недовольным видом копошились в куче пластикового мусора, вороны ни как не могли понять, что стало с людьми, и почему они начали есть этот безвкусный пластик и какую то страшную колбасу с полиэтиленово – ватным вкусом. Проще говоря – ворон тошнило, но есть хотелось, вот и не теряли надежды найти нечто съедобное в этой куче отбросов изрыгнутых прогрессом.

Желтый снег у крыльца барака, почти растаял, и сквозь землю начали пробиваться неугомонные лопухи, которые были чем – то сродни жителям барака, видимо своей неубиваемостью жизненными неурядицами. На крыльце стоял отец Вовчика и курил, мечтательно глядя в наполненную весной даль.

Вовчик движением ладони стряхнул воду с лысины и подошел к отцу

– Батя, привет, я это… на стройке в общем уснул

Василий Николаев обернулся к сыну и не смог сдержать смех

– Кто ж это тебя так обкарнал? Тебе же мать деньги давала, чтоб ты как человек подстригся. Башкой-то, где елозил?

Вовчик засмущался

– Дык это… машинка там сломалась, в парикмахерской.

– Ну, ну, гони давай дальше – отец флегматично затянулся и выпустил дым вверх – друзья поди твои оболванили на стройке, а деньги пропили.

– Дашка тварь проболталась? – не сдержал негодования Вован

Батек усмехнулся

– Да ты б хоть прогулялся сначала, прежде чем домой переться, самогоном за километр прет – засмеялся отец и отвесил звонкого фофана по лысой, со следами порезов башке сына – лысину что ли ты им натирал?

Вовчик насупился и прошел в дом. Гулять он не хотел – он хотел есть.

В прихожей пахло щами из кислой капусты и несло перегаром. Вовчик заглянул в открытую дверь комнаты сестры, та валялась на полу и сопела, сестра была бухая в жопу и спала прямо в своем сверкающем фольгой и люрексом дискотечном прикиде. Из кухни выглянула мать с полотенцем в руках