Брюс, как истинный художник, полюбовался на собственное творение, идею о котором два с половиной года тому назад ему подал Иван Антонович, а затем посмотрел на догорающее дело.

– На нижний и средний дек можно установить еще сорок тридцати шести фунтовых пушек и единорогов – итого по двенадцать орудийных портов на каждый дек. Да еще в корме и носу по два единорога. Получится пятьдесят два орудия, и еще «кара-надо».

Иван Антонович незаметно хмыкнул – изобретенная в Англии карронада, названная так по заводу в Шотландии, в устах потомка древних королей Скоттии, прозвучала совсем по-русски и легко воспринималась на слух. Правильно – «кара» и «надо».

Покарать, то есть!

– А сколько их будет? Не эти ли «огрызки», что на старую шняву нацелены? Пятьдесят саженей всего расстояния, «кара-надо» ничего ей не сделают, Яков Александрович!

– Не судите опрометчиво, Григорий Андреевич! Ваше императорское величество, дозвольте приказ к стрельбе отдать – хочу их в деле показать!

– Приступайте!

Ивана Антоновича самого пробрало любопытство – пять кургузых пушечек на колодах без колес. Тумбочки с батоном колбасы, право слово – не серьезное впечатление производили!

Довольный шотландец взмахнул шляпой и тут же грянул залп. От шнявы полетели в разные стороны щепки – было хорошо видны отметины от попаданий. Несерьезные на первый взгляд стволики выбрасывали очень тяжелые ядра для крупнокалиберных орудий, что только на линейных кораблях устанавливали, и то не на всех флотах мира. Так на французском ВМФ самые тяжелые пушки были всего в тридцать фунтов.

Не прошло и трех минут, как «кара-надо» громко рявкнули снова – скорострельность впечатляла. Ветхая шнява, как агнец, обреченный на заклание, только стонала, принимая в корпус тяжелые ядра. А третьим залпом в ход пошли брандскугели – разработанные Ломоносовым цилиндрические снаряды. Снаряженные внутри жутким варевом – воссозданным на новом уровне знаменитым «греческим огнем».

– Прекрасно, просто замечательно, – контр-адмирал Спиридов, командующий Балтийским флотом, не скрывал радости – шнява весело заполыхала чадящим костром.

– Эти «кара-надо» надо ставить на малые корабли, скампвеи и дубель-шлюпки по восемь штук и более. По весу с пушками большое преимущество – эти в семьдесят пудов, а пушка почти в двести. Есть «кара-надо» и в 24 фунта – те вообще меньше пятидесяти пудов весят, хотя пушка выходит в сто сорок семь пудов.

От сообщения Брюса, сказанного нарочито спокойным тоном, Спиридов изрядно воодушевился. Иван Антонович его прекрасно понимал – единообразный калибр орудий позволял обрушить на врага град тяжелых ядер, выстоять под которым даже линейным кораблям было трудно. И это если не учитывать бомбические пушки, что могли разнести деревянный борт вдребезги, а внутри превратить все в руины, охваченные пожаром – что для парусников равносильно гибели.

На будущую экспедицию в Архипелаг спешно строилась дюжина новых линейных кораблей в три дека – восемьдесят пушек всего. Девять на русских верфях и три на датских. Плюс отремонтированы пять линкоров, построенных перед Семилетней войной, но их предполагалось оставить на Балтике. Мало ли что могут выкинуть шведы – а тут присмотр останется, да и обучать команды на чем то нужно.