Татуированное лицо его осталось непроницаемым, а голос прозвучал спокойно:

— Я могу попробовать. Но сейчас это слишком рискованно.

Ну да, когда все вокруг кишит врагами, не особенно походишь по лесу с охотничьим ружьишком.

— Ладно, может завтра все изменится, — Лиргана устало провела рукой по лицу. — Давай ужинать, что ли.

Мы разделили сухпай с Максом, и я жевал, не ощущая вкуса того, что лезло в горло. Усталость давила словно гора, мучила жажда, глаза закрывались, но я был рад, что протянул еще один день, еще на двадцать четыре часа приблизился к завершению контракта — а если меня пристрелят через минуту после того, как тот закончится, то я буду просто счастлив.

— Выспишься, — я не сразу понял, что говорит Лиргана, уставив три глаза на меня. — Потом займешься этим.

И она поставила на землю блок связи.

Спрей у нас давно закончился, поэтому комары жрали нас с остервенением. Забирались под броню, находили любую щелочку, чтобы только впиться в напоенную кровью плоть.

От голода подводило живот, от недосыпа джунгли казались плохо нарисованным на холсте задником в театре — дерни посильнее, и он уедет в сторону, откроет пыльные закутки или что-то иное. Время от времени на меня накатывали такие приступы слабости, что я думал — все, сейчас упаду и не встану.

Мы с Максом тащились по джунглям следом за Дю-Жхе, а он вел нас хитрым зигзагом. Мы надеялись раздобыть что-нибудь съедобное, а в рюкзаках еле слышно постукивали друг о друга пустые фляги — годной для питья воды рядом с заброшенным поселком не было.

Может быть поэтому жители оттуда и ушли?

— Отдохнем? — спросил Макс, когда мы перелезли через неведомо какой уже толстенный ствол, покрытый серым мхом.

Ферини кивнул, и я без сил опустился на землю, меня закачало от утомления, понесло в забытье.

— Слушай, ну так нельзя, ха-ха, — друг мой молчать не собирался. — Нужно спать!

Я открыл глаза.

— Чтобы Равуда меня прикончил? Дело швах.

— Я буду тебя охранять! — Макс выпятил тощую грудь, задрал вялый подбородок, но выглядело это не жалко, а искренне и трогательно. — Спать по очереди! Мы им покажем! Как сказал поэт Пушкин — Людмилой можешь ты не быть, но вот Русланом быть обязан!

К чему последняя фраза, я не понял, но решил не уточнять.

— Хорошая идея, — сказал Дю-Жхе. — Я присоединюсь. Не люблю кайтеритов.

— Э… спасибо… — протянул я, ощущая волну усталой благодарности.

Может быть и правда сегодня ночью мне удастся выспаться, если на нас не наткнутся бриан. Но даже это не избавит нас от голода и жажды, а уж те прикончат меня точно так же, как Равуда, если не вернее.

Над ухом у меня хрюкнули, и я поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Котиком.

— Хрр! — сказал он, изгибая спину и дергая хвостом.

— И ты собираешься меня охранять? — спросил я.

Родившийся на линкоре зверь, никогда не видевший неба и солнца, не знавший, что такое дождь или растения, на удивление быстро и хорошо адаптировался к лесу, он приходил и уходил, когда хотел, появлялся и исчезал снова, выглядел сытым и довольным. И вот — явился снова, хотя как отыскал нас в этой чащобе, совершенно непонятно.