Я остановился, изо всех сил ударил себя по шлему в районе уха, словно мог так поставить на место съехавшие мозги! Отчего переводчик вновь отказал именно сегодня, в самый опасный момент, ведь я не забыл проглотить желтую «витаминку» ни вчера, ни сегодня!

Может быть дело в расслабоне… его я сожрал тройную дозу.

Ничего не соображая, я развернулся и побрел обратно, хотя еще не добрался до нужной точки. Метров через сто увидел мельтешение в зарослях — горбатые из-за рюкзаков серо-зеленые фигуры в бронезащите и шлемах, с автоматами и болтающимися маскировочными сетками.

На лице десятника-игвы, что шагал первым, отразилось изумление, он о чем-то спросил меня, но звуки, вырвавшиеся изо рта у этого сородича Молчуна, имели для меня не больше смысла, чем уханье филина или кваканье лягушки — что-то чужое, царапающее слух, неприятное. Но я сообразил, что от меня ждут ответа, и на всякий случай кивнул, а потом второй раз — для уверенности.

Голова не болела даже, она полыхала, больно было моргать.

Десятник прошел мимо, за ним прошагала Азини, как обычно под кайфом, на пушистой физиономии широкая ухмылка. Лиргана, Йухиро, Равуда, Фул — я помнил все имена, но не смог бы поговорить ни с кем из них, ведь хитроумный прибор, вставленный мне в голову Гегемонией, дал дуба.

— Что с тобой? — спросил очутившийся рядом Макс. — Снова оно? Во же твою мать!

Я кивнул — да, Макс видел тот приступ в казарме, и знает, что у меня за проблема.

— Идти можешь? — он подхватил меня под локоть и буквально потащил за собой. — Дю-Жхе, помогай!

Они вели меня, и я шел, перебирал ногами, и все понемногу возвращалось в норму. Исчезали другие миры, в которых я якобы находился — Питер, улица Ленина у нас в центре, коридоры торгового центра, боль слабела, сжималась, охватывала уже не всю голову, а небольшой ее кусочек.

Я мог дышать, мог слышать, а когда Лиргана отдала новый приказ, я его понял.

Но в тот момент, когда боль ушла совсем, и я понял, что твердо стою на двух ногах, впереди зазвучали очереди. Я поднял голову и увидел, как десятника-игву буквально подняло и отшвырнуло на идущего следом бойца, как разлетелось вдребезги забрало Азини, а она сама рухнула на спину, выгнулась на рюкзаке.

Ну а дальше мое тело отреагировало само, без участия рассудка.

Я рванулся в сторону, уходя с линии огня, автомат в моих руках ожил, выплевывая короткие очереди.

— Обходи их! Обходи! — орала Лиргана так, что слышно было, наверное, в уничтоженном нами поселке.

Судя по плотности огня, бриан перед нами было немного, но их нужно уничтожить очень быстро, пока на стрельбу не сбежались остальные, или пока этих самых остальных не позвали на помощь. О том, какими системами связи пользуются аборигены, и пользуются ли вообще, мы до сих пор не знали.

Черт, если бы не переводчик, если бы я прошел еще двести метров, как должен был, то обнаружил бы эту засаду…

Мысль эта мне не понравилась, но я отодвинул ее в сторону, сосредоточился на обычной работе солдата. Перебежка — залечь, дать очередь, перебежка — залечь, дать очередь, и опять, и снова, чтобы взять врага в клещи, не дать отступить, уничтожить всех до единого.