Но Нина полностью сосредоточилась на руке Марека, висевшей вдоль его бока, и гадала, следует ли ей взяться за эту руку. Казалось странным то, что они шли рядом при дневном свете, как обычная пара на свидании. Нина бросила на Марека быстрый взгляд. Он тоже посмотрел на нее, и Нина улыбнулась.

– В эту сторону, – тихо сказал Марек, и Нина удивленно повернула вместе с ним.

Они очутились на боковой улице. Нина вдруг совсем занервничала, но Марек улыбнулся, и она успокоилась. А потом задохнулась от изумления, когда улочка вывела их на маленькую зеленую площадь. Нина никогда прежде ее не видела. На самом деле эту площадь невозможно было найти, если не знать заранее, где она находится. Ее окружала ограда с калиткой, над которой красовалась небольшая доска с надписью: «Сад общины Крейгхарт». Табличку явно написали от руки несколько детишек, украсив ее рисунками бабочек и цветов.

За изгородью красовались грядки с капустой и морковкой. Бабушки и парочка детишек пропалывали их тяпками, их мелодичная болтовня наполняла вечерний воздух, но, кроме них, людей вокруг почти не было. Гудели толстые шмели, ощущался аромат поздней жимолости, которую кто-то посадил сбоку, рядом с цветочными клумбами.

– Ой! – выдохнула Нина. – А я и не знала об этом месте! Оно великолепно! Такое прекрасное!

– Как и ты, – просто сказал Марек, увлекая ее в уединенный уголок площади, в сторону от грядок.

Нина заглянула в его темные глаза. Это был самый чудесный вечер в ее жизни.

– Нина… – снова заговорил Марек, беря ее за руку. – С тех пор, как я приехал в эту страну… так далеко, и здесь все было такое чужое… Но я встретил тебя… ты такая умная, добрая и нежная, моя Нина! Как же мне нравится получать от тебя сообщения, а в ответ посылать тебе разные мелочи!

Нина заметила, что невольно слегка склоняется к нему.

– Я… я живу в одной комнате с другими мужчинами. Это так тяжело! Я работаю ночами, а днем не могу спать, потому что нет тишины, и я постоянно грустен и тоскую… Ах, как же я тоскую по дому и по своему маленькому сыну, так тоскую! Здесь трудно, люди недружелюбны, и все так дорого. Но ты, Нина, сделала для меня куда больше, чем представляешь, ты так много сделала для моего счастья…

Марек взял ее за руку, но Нина вдруг застыла. Она отдернула руку, как будто ее укусили.

– У тебя есть маленький сын? – спросила она, тут же подумав, что предположение этого чертова Леннокса, похоже, могло оказаться правдой.

– О да! – вздохнул Марек, явно не поняв нового тона в голосе Нины. – Давай я покажу тебе его фото.

– И он живет со своей матерью? – задала Нина новый вопрос, все еще осторожно пытаясь выяснить, не разведен ли он. Это ведь случается?

Марек достал из внутреннего кармана старый потертый бумажник.

– Вот. – Он вытащил фотографию.

Мальчик был полной копией Марека, с такими же щенячьими глазами и длинными темными ресницами. Рядом с ним сидела очень красивая, стройная светловолосая девушка, застенчиво улыбавшаяся в объектив фотокамеры.

– А это кто?

Нине казалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.

– Это мой сын, Арас, – ответил Марек со слезами в голосе. – А это Брония.