Нина поняла, что краснеет.

– Я так рада видеть тебя…

Марек подошел ближе, чтобы поцеловать ее, но угодил ей в ухо, и к этому времени появились Гриффин и Суриндер. Суриндер хлопнула Марека по спине, а Гриффин поздоровался со слегка подозрительным видом, и если бы Нина обратила на это внимание, она сообразила бы, что, невзирая на молодых леди, с которыми Гриффин знакомился в барах, ему все еще не до конца безразлично, с кем встречается Нина.

– Как там Джим? – спросила Нина.

Но Марек в ответ лишь улыбнулся и пожал плечами. В фургоне уже лежали остатки книг, хранившихся в доме Суриндер, и они начали перетаскивать туда большие коробки из-под чая, набитые книгами.

Нине не терпелось заглянуть в них, потому что она уже заметила старые томики детских сказок, обернутые в тонкую бумагу, и печать в виде золотого листка на обложках, и новенькие переплеты. По состоянию книг можно было предположить, что владелец этого собрания, кем бы он ни был, просто покупал все подряд, не заботясь о том, будут эти книги прочитаны или нет. Нина гадала, каково это: иметь такую кучу денег, чтобы покупать десятки книг, не думая о цене.

Нина то и дело замечала какую-то книгу, в которую ей хотелось погрузиться немедленно, но она держала себя в руках до тех пор, пока не была закончена основная часть работы. Возвращение в Шотландию со всем этим грузом должно было стать воистину нелегким трудом для водителя, но зато теперь Нина была обеспечена товаром на многие месяцы.

Потом они отправились в какой-то маленький парк и с некоторым трудом нашли для себя местечко, не заваленное всяким мусором, где могли посидеть и съесть мороженое, купленное в лавке на колесах у входа в парк, – мороженщик включил на всю громкость радио, чтобы привлечь к себе внимание.

Вокруг гуляли мужчины без рубашек, они проходили так близко, что Нина ощущала запах их лосьона после бритья. Солнце жгло голову, и Нине хотелось, чтобы подул хотя бы легкий ветерок.

Гриффин улегся на живот, по телефону обмениваясь сообщениями со своей новой подружкой, смеясь при этом немного истерично и уж точно слишком громко, как подумала Нина. Наконец он вскочил и заявил, слегка вытаращив глаза:

– Прошу прощения, важный звонок… точнее, это Джуди…

И все вежливо улыбнулись.

Потом Суриндер посмотрела на Нину и спросила:

– У тебя ведь остались ключи?

Когда Нина кивнула, Суриндер заявила:

– Отлично, тогда я пойду немножко развлекусь… увидимся позже. Но не слишком поздно!

Нина чмокнула ее в щеку и посмотрела подруге вслед: та грациозно пробиралась сквозь толпу в парке и между горами мусора, которые оставались здесь в каждый погожий день, когда солнце начинало слегка клониться вниз по небосклону. Нина почувствовала, как ее сердце забилось еще сильнее, и посмотрела на Марека: он опустил голову, не глядя на Нину. Оба молчали.

– Э-э-э… – протянула наконец Нина, чувствуя, что обязана хоть что-то сказать. – Как… как у тебя дела?

Марек повернулся к ней, пристально посмотрел:

– Нина… Пойдем погуляем.

Нина встала. Она видела, что Марек так же нервничает, как и она сама, но эта мысль, вообще-то, ее ничуть не утешила. Они пошли под удлинявшимися тенями деревьев парка, вышли за ворота, к каналу, по которому лениво скользили лодки с туристами. Вокруг за столиками перед барами и ресторанами сидели люди, кто-то выгуливал собак или громко говорил по телефону, не глядя, куда идет. В общем, это была обычная городская суета в жаркий летний день.