– Вот так у нас… – вздохнула Суриндер. – Наверное, не терпится вернуться?

Нина покачала головой:

– Я собираюсь сначала набить битком фургон, а уж после, думаю… когда дела здесь будут закончены. Я только что купила гору всего на аукционе.

– Не знаю, в чем тут дело, – сказала Суриндер. – Я ведь думала, там окажется нечто вроде ледяной пустыни… Думала, что я вроде как навещу тебя и посмеюсь над мужчинами в юбках, а еще выясню, что такое хаггис[1], и, может быть, спою какую-нибудь патриотическую песню из репертуара группы «Проклэймерс»…

– Эти песни прекрасны! – возразила Нина.

– Да ты уже становишься туземкой! – заявила Суриндер. – Это глупо.

– Но они действительно прекрасны.

Ясно было, что Суриндер еще не высказалась до конца.

– Но все оказалось… оказалось совсем не так, – медленно продолжила она.

Полицейский вертолет осветил ночь и наполнил воздух грохотом.

– Там… там есть нечто особенное. Что-то такое, что тебя захватывает. Эти большие поля, и солнце, которое как будто никогда не заходит, и то, как люди заботятся друг о друге…

– Ну, нам приходится, – напомнила ей Нина. – Там же на шестьдесят миль вокруг не найти парамедиков и спасателей.

– И кажется, там ты можешь дышать свободно… как будто все эти нелепые повседневные проблемы и тревоги больше ничего не значат. И что у тебя действительно появилось время задуматься над своей жизнью, понять, чем ты хочешь заняться, вместо того чтобы просто нестись с работы в бар на свидание с очередным болваном.

– А еще там все мужчины сексуальны, – улыбнулась Нина.

– И это тоже, – с усмешкой согласилась Суриндер. – Если тебе нравятся веснушки. Мне нравятся.

– Так возвращайся вместе со мной. Места там хватит.

Суриндер выразительно покачала головой. Они уже входили в калитку перед ее маленьким домом с террасой. Кто-то оставил прямо на верху низенькой стены кучку. Девушки одновременно посмотрели на нее и вздохнули.

– Кстати, ты назначила свидание своему темноглазому иностранцу?

Нина беспокойно дернула плечом:

– Я оставила ему записку. Надеюсь увидеть его завтра ночью. – Она достала свой телефон. – Жду, что он со мной свяжется современным способом.

– Ха! – хмыкнула Суриндер. – Да ты посмотри на себя! Ты же воспринимаешь только то, что написано на бумаге.

– Нет, это не так, – возразила Нина.

Но на самом деле ей трудно было оставить их тайный почтовый ящик, отказаться от волнений и романтики…

– К тому же он ничего мне не написал.

– Может, и написал, только ты сама стала настолько средневековой, что не в состоянии разобраться в собственном телефоне.

Нина показала ей язык:

– А вот возвращайся к нам и живи со мной!

– Не могу, – ответила Суриндер. – Я слишком труслива. Я не могу бросить работу, не могу оставить ипотеку и все прочее. К тому же чем мне там заняться? Там ведь не нужны гениальные администраторы, сама знаешь.

– Уверена, ты что-нибудь найдешь.

– А если нет? И придется получать гроши за работу, которая мне противна. Я и сейчас ненавижу свою работу, но мне хорошо платят. А ты сколько заработала?

Нина поморщилась:

– Ну, не слишком много.

– Вот! Ты никогда не сможешь купить какую-то собственность, или отправиться путешествовать, или приобрести новую машину.