Жар трогал щеки, и я знал, что надо уходить.

— Шерх, — прошептала София. — Шерх!

Я поднял голову, отводя взгляд от Линк. И в это время грянул гром. Черная, набухшая туча над нами натужно подползла ближе к крыше дома, зацепилась брюхом за обломок печной трубы и разродилась ливнем! Обильным, яростным, нескончаемым!

— Да!!! — закричала София и бросилась обнимать Линк и меня. Она хватала нас, тормошила, целовала бестолково в щеки и губы, откидывала мокрые рыжие пряди. А я улыбался. Потому что огонь гас, и потому что я так и не выпустил холод.

К нам приполз дракон. Похоже, улететь ящер не мог и пришел к тем, кто исправно снабжал его кормом. Следом приковыляла коза и даже курица. Кот фыркнул и по-хозяйски вспрыгнул Линк на руки. Туда, где уже сидели мангут и фенек. Так мы и сбились кучей — люди и звери, прижались друг к другу, глядя, как ливень заливает Оливковую рощу. Вся южная половина, что стала приютом нам с Линк, сгорела. От нее остались лишь обугленные стены, обвалившийся второй этаж и черные столбы остовов. Северная часть дома выглядела лучше, но и она пострадала от огня.

Мы молчали, жались друг к другу в поисках тепла и понимали, что наш дом погиб. Я тихо стирала капли со щек, Шерх хмурился. Мы с ним, не сговариваясь, закрыли собой Линк, чтобы защитить девочку от дождя. Дракон фыркнул и осторожно раскрыл крылья, тоже укрывая ребенка.

Туча хлюпнула и медленно начала расползаться клочьями. И уже через несколько минут над нами снова сияли звезды.

— Хватит реветь, — Шерх посмотрел сердито, и я вытерла слезы.

— А я не реву, — бодро улыбнулась, кутая Линк в плед.

— Придется идти в Дейлиш. Я возьму твой велокат, посадим Линк. Дракон остается здесь, не хватало еще тащить с собой ящера. Животных я размещу в сарае, он не поврежден.

Малахит недовольно фыркнул, но Хенсли указал на деревья и повторил грозно:

— Будешь охранять. Понял?

Дракон мотнул головой и уполз в кусты.

Я хмыкнула. Кажется, кто-то здесь снова начал командовать. Но возражать я точно не буду. И когда Шерх вернулся, еще раз оглянулась на обугленные останки Оливковой рощи, усадила Линк в корзину, и мы двинулись к холмам.

К городку мы подходили уже на рассвете. Я смотрела на розовую полосу зари, что окрашивала горизонт, на цвета, проявляющиеся вокруг, стоило отползти ночной темноте. И думала о жизни. О том, что она прекрасна, даже когда ты мокрый и закопченный.

Наверное, мы представляли из себя жалкое зрелище. Шерх отдал мне свои ботинки, натолкал внутрь листьев, чтобы они не сваливались с ног. И рыкнул, когда я попыталась воспротивиться. Теперь я топала в мужской огромной обуви, куталась в дырявую куртку Хенсли и с опаской поглядывала на мрачного мужчину рядом. Линк глазела по сторонам из корзины велоката, мангут и фенек устроились на ее коленях. Сам Шерх шел молча, босой, мокрый и злой.

Мы пытались не думать о нашем сгоревшем доме. О вещах. О дорогих сердцу предметах. О бабушкином ящичке, что тоже остался там, на пепелище.

Я смотрела на яркие лавандовые поля и думала лишь о том, что все мы живы. А это главное. Теперь нужно добраться до городка и найти приют, где можно обсохнуть и согреться чашкой горячего чая.