Степан Никифорович Стеценко открыл один из лючков в борту башни «Verstandigungsoeffnung» [15], используя его по прямому назначению.

– Эй, братва! Где здесь командир разведвзвода?

– Убило командира, я за него. Гвардии старшина Булгаков, – представился рослый красноармеец с трофейным пистолетом-пулеметом MP-41 с деревянным цевьем и деревянным прикладом. Это оружие было более удобно, чем «классический» «Maschinenpistole» образца 1940 года.

– Вот что, гвардии старшина, садись вместе со своими ребятами ко мне на броню, и вперед! Мне нужны свои глаза и уши.

– Добро, сейчас отдам приказ своим. Прокатимся с ветерком!

Четыре «Пантеры» с красными звездами вырвались вперед – в стремительный рейд по ближним тылам гитлеровцев. Пользуясь тем, что по силуэту и по звуку боевую машину и вовсе нельзя было отличить, дерзкие советские танкисты пошли крушить ближние тылы!

И первой их жертвой стал моторизованный батальон эсэсовцев, идущий на пополнение изрядно потрепанным и отступившим частям. Этот бой уже достиг своего перелома – и не в пользу гитлеровцев.

Увидев «свои» танки, оккупанты в серо-черной, «волчьего цвета» [16], форме сначала обрадовались, а потом стало поздно что-либо предпринимать…

– Дави гадов! – рыкнул Степан Стеценко.

И механик-водитель с радостью исполнил это приказание!

Танк с ходу вломился в самую гущу гитлеровцев, под стальными траками широких гусениц неслышно от рева мотора захрустели человеческие кости. Не только наружный, но и внутренний ряд расположенных в шахматном порядке катков окрасился жирной, черной кровью. Самая лучшая смазка для ходовой части…

– Наводчик! Вжарь по этим сукам из мортирок!

Для обороны от пехоты противника в ближнем бою некоторые модификации «Пантер» штатно оснащались «устройством ближнего боя» – так называемым «Nahkampfgerat». На другие танки это устройство ставили сами, в полевых условиях или в ремонтных мастерских. Оно представляло собой гладкоствольные мортирки калибра 56 миллиметров. Эти мортирки располагались справа, в кормовой части крыши башни. В боекомплект мортирок входили дымовые, осколочные и осколочно-зажигательные гранаты.

Именно двумя последними типами зарядов и были оснащены мортирки командирской «Пантеры» гвардии старшего лейтенанта Стеценко. Облачка дыма, которые выбило из коротких стволиков, выглядели совсем нестрашно. А вот снаряды рванули в самой гуще «панцергренадеров», примерно на метр-два выше голов в стальных касках с пятнистыми маскировочными чехлами. Три сотни стальных шариков разлетелись смертоносным облаком как раз на самой оптимальной высоте для поражения пехоты. Эффект был как от применения шрапнельных снарядов в Первую мировую! Разлетевшиеся во все стороны осколки буквально выкосили ряды элитной эсэсовской пехоты! Остальное довершили гусеницы и шквальный огонь пулеметов.

– «Мехвод», жми давай! Вперед! – Опытный командир стремился как можно быстрее разорвать дистанцию.

В ближнем бою с пехотой даже самый мощный танк уязвим – одна бутылка «коктейля Молотова», и все: «Прощай, гвардейский экипаж!..» [17]