– Бей из пулеметов! – рявкнул Стеценко.

И тут же заработал спаренный с пушкой 7,92-миллиметровый пулемет MG-34. Ему отозвался и второй, курсовой «Maschinengewechr», который на модификации «Ausführung D» был установлен в наклонном лобовом листе корпуса в бугельной установке. Для этого там имелась вертикальная прорезь для пулемета, которая закрывалась броневой заслонкой.

Советские танки уже вовсю утюжили первую линию окопов, когда во фланг ударила замаскированная и молчавшая до поры до времени противотанковая батарея гитлеровцев. С первого же залпа немцы зажгли три наших танка.

– Ах ты, тля! – выругался Степан Никифорович. – Володя, разворачивай, давим вражескую артбатарею!

Механик-водитель резво развернул сорокапятитонную махину почти что на месте. Его торопливость была вполне понятна и оправдана: наклонная лобовая броня «Пантеры» толщиной в 80 миллиметров, 110-миллиметровый лоб башни и маска пушки могли в известной степени спровоцировать рикошет даже остроголового бронебойно-трассирующего снаряда БР-471. А вот борта «Пантеры» толщиной всего-то навсего 45 миллиметров пробивались уверенно и из советской 76-миллиметровой пушки ЗИС-3 и даже из «сорокапятки» образца 1942 года!

Чего уж там говорить о длинноствольной 75-миллиметровой противотанковой пушке «Pak-40»?.. Действовать нужно было просто молниеносно – это было единственным условием выживания на поле боя.

И опытный танкист Стеценко знал, как именно нужно действовать, была и у «Pak-40» своя «ахиллесова пята». Из-за своей массы и не слишком удачной конструкции сошников «Pak-40» при ведении огня зарывалась в грунт настолько сильно, что ее невозможно было развернуть силами расчета в угрожаемом направлении. Выдернуть застрявшее в земле орудие можно было только мощным тягачом. А при фланговой атаке противника это обстоятельство становилось смертельно опасным.

Например – как сейчас!

«Пантера» за счет своих широких гусениц и расположенных в шахматном порядке катков буквально «танцевала» под огнем противника. Плавность хода и то самое отношение L/B играло здесь не последнюю роль. И причина этих эквилибристических фокусов была весьма прозаична. Узлы трансмиссии и ведущие колеса располагались в лобовой части немецкого танка – наиболее уязвимой для артобстрела. К тому же попадание немецкого 75-миллиметрового снаряда в любую проекцию «Пантеры», кроме лобовой, гарантированно уничтожило бы танк. А тут – уже два «Панцергренаде» отрикошетили от наклонной 80-миллиметровой преграды.

– Сбоку! Сбоку заходи, Володя! – надрывался Степан Никифорович. – Из пулеметов кроши гитлеровскую сволочь!

«Пантера» стремительным «кошачьим» рывком на «мягких лапах» широких гусениц «Ostenketten» сократила дистанцию и зашла с фланга. Немецкие артиллеристы так и не смогли выдернуть из земли свои пушки, зарывшиеся чуть ли не по самые оси от интенсивной, на грани возможного, стрельбы. Они так и распластались вокруг своих 75-миллиметровых «Pak-40». Дистанция была уже коротковата для стрельбы из пушки, но вот два пулемета, спаренный с танковым орудием «Пантеры» и курсовой – в наклонном лобовом листе, справлялись со своим делом споро и точно. Немецкое оружие уничтожало немцев, широкие гусеницы «Ostenketten» давили сейчас, может быть, тех, чьи родственники отливали на металлургических заводах стальные траки, соединяли их «пальцами», натягивали на два ряда расположенных в шахматном порядке катков.