А вот, например, такой эпизод. Это мне Андрон рассказывал. Чистое кино!
Все происходило в большой новой квартире на Поварской, супротив большой усадьбы Союза писателей; квартира на последнем этаже – дядя Сережа еще не председатель, не секретарь Союза.
Маленький Андрон разъезжает по коридору на трехколесном велосипеде, Никита еще не родился, дело до войны происходит. А в те времена, когда звонили из Кремля, все выглядело так: раздавался звонок, авторитетный голос в трубке говорил: «Сейчас с вами будет говорить товарищ Сталин», и тот, кому звонили, терпеливо ждал, когда с ним заговорят, иногда ждал очень долго. Так вот, продолжаю: Андрон на велосипеде, дядя Сережа в ванной, раздается звонок. Наталья Петровна подходит к телефону, который висит в коридоре (был еще один в кабинете Михалкова), и раздается отчаянный крик: «Сережа, тебя Сталин к телефону!» Из ванны голый вылетает дядя Сережа (почти как Мойдодыр), хватает трубку и молчит, слушает, стоит в коридоре – голый, длинный, молодой еще и мокрый, а с него хлопья мыльной пены на паркет – кап, кап, кап… И маленький Андрон на трехколесном велосипеде!
Можно вспомнить массу анекдотических ситуаций, связанных с дядей Сережей. Я думаю, дойди он до наших дней в прежней силе и славе, обязательно получил бы Нобелевскую премию за литературу для детей и юношества. Когда много лет назад я пригласил его на свой юбилей, он заявил: «Сколько тебе лет? Пятьдесят пять? Па-цан. К-когда б-будешь п-постарше, т-тогда п-приду!»
Обида Андрея Тарковского
Надо признать, что моя принципиальность и убежденность не всегда работали в плюс. Именно из-за них я был вынужден расстаться с Андреем Тарковским. Снимая «Солярис» по мотивам одноименного фантастического романа Станислава Лема, он пригласил меня быть фотографом в его картине, но, проходив три месяца на съемочную площадку, я понял, что у меня ничего не получится, и ушел. Дело в том, что я просто не смог бы сделать то, чего от меня ждал Андрей, и он сильно обиделся на меня.
Это трагическая история моей жизни. Во время съемок «Соляриса» мне создали все условия, выделили собственную кабинку на площадке, даже каким-то образом сделали московскую прописку – без нее работать на «Мосфильме» запрещалось. А я месяца три промучился на картине и позорно сбежал, сделав всего несколько кадров.
У меня тогда не было ни адреса, ни места, ни телефона – найти меня не могли. Только в кабинке оставляли сообщения: «Валерий, где вы? У нас съемка». И уже потом, когда прошло много времени, они поняли, что я просто сбежал.
Это чудовищно и страшно говорить, но я понял, что он снимает совсем не то. Там все сошлось: Станислав Лем сказал, что он разрешит снимать «Солярис», если будет снимать Тарковский, а Андрей тогда уже долгое время был в простое и, поскольку «Солярис» не самая плохая литературная основа, согласился. Но я видел, что это не фильм Тарковского.
Я очень жалею, что судьба не свела нас на его следующем фильме 1974 года «Зеркало». Это был мой фильм, но было уже поздно – я лишился отношений с Андреем на долгие годы. И я знаю: порвать со мной он имел полное право.