Оказалось, что Михалков был приглашен в «Метрополь» на прием в честь Мао Цзэдуна. За центральным столом сидели Джугашвили и Мао, за другим – военачальники, а за третьим – творческая интеллигенция. И дядя Сережа потом рассказывал: «Подзывает меня Сталин и представляет Цзэдуну: „Это наш известный детский поэт“». И все. И Михалков, озадаченный такой честью, пришел ночью выговориться к Кассилю: «Как ты думаешь, почему он меня подозвал, потому что он так ко мне относится или потому что я самого большого роста?» Лев Абрамович говорит: «Сережа, иди домой, завтра поговорим…»

А однажды, я не помню с чего, у нас возник такой разговор. Дядя Сережа прочел мне несколько строчек из своего стихотворения: «Я лежу в траве, мечтаю, почему я не летаю…» А потом добавил: «Я-я-я п-понял, что с т-та-кими стихами д-далеко н-не уедешь. Я н-наступил на горло с-собственной песне». Хотя, на мой взгляд, это потрясающее начало стихотворения…

Он служил этой власти, потому что прекрасно понимал: а иначе как? Но бо́льшая часть его жизни все-таки проходила по другую сторону барьера. Это вообще очень трогательная история: дядя Сережа занимался своим творчеством, практически не выходя из дома.

Потом уже я узнал, что это про Никиту.

Или про Андрона:

Или еще:

Однако Сергей Владимирович своего добился. В 1935 году в газете «Известия» в день рождения Светланы Аллилуевой было напечатано его стихотворение «Светлана»: «Ты не спишь, подушка смята, одеяло на весу…» И в итоге Михалков стал чуть ли не самым молодым лауреатом Сталинской премии, именно за стихи, а не за полет в космос или фронтовые подвиги.

Он очень хорошо зарабатывал, часто становился соавтором сценариев, что позволяло каким-нибудь молодым авторам беспрепятственно получать выход на экран или сцену, а Сергею Владимировичу давало дополнительный заработок. Но он был щедрым человеком – очень многим помогал деньгами, а еще чаще – авторитетом и своими связями. Сергей Владимирович не единожды выручал и нас с Ирочкой уже тогда, когда Льва Абрамовича не было в живых. Помню, ехали мы как-то раз с ним по Садовому кольцу вдвоем в машине, и вдруг дядя Сережа говорит: «Валера, извини, давай заедем в собес, нужно завезти кое-какие документы, для того чтобы оформить пенсию Наталье Петровне. Деньги хоть и небольшие, но лишними не будут».

Семья у них, конечно, была потрясающая. Объединяла всех Наталья Петровна – к ней тянулись все, кто приходил в гости к Никите, к Андрону… Дядя Сережа – всегда где-то далеко, он приезжал на дачу, но у него там был свой этаж, свои комнаты. А если еще продолжать про дядю Сережу – я понимаю, что на его совести есть, наверное, какие-то вещи, но никак нельзя сравнивать его, скажем, с Фадеевым или Тихоновым. Он удивительно живой и естественный человек, в нем никогда не было запрограммированности.