— Эх, девушки, девушки, — сказал он. — Ну что ты будешь делать, а?

— Просит не искать, — тихо ответил Архипов.

— То есть как раз просит найти и спасти ее. Иначе вообще не оставила бы записки. Так ушла бы.

— Вы думаете? — задумчиво спросил Захар.

Иван Федорович обернулся к дежурному:

— Куда пошла-то? В сторону училищ или к Долгоруковской?

— К Долгоруковской.

Скопин пожал плечами.

— Это плохо. Так я думал, что она могла пойти наниматься в училища горничной или посудомойкой. А если к Долгоруковской, то там дальше на Миуссах мы вряд ли найдем. А если она к Лесной сунется, то тут — пиши пропало. Народец там…

— Надо догнать, — твердо сказал Архипов. — Надо ее вернуть.

— Она вышла отсюда час назад, — указал Скопин на кивнувшего дежурного. — Как вы ее догоните?

Архипов покраснел и начал злиться.

— Да что вы, не понимаете! Девушка в таком состоянии, одна, без средств, без защиты! Да с ней черт-те что может случиться!

Скопин пододвинул ногой еще один стул, сел, достал из кармана свою маленькую черную трубочку и сунул в рот. С интересом посмотрев на Архипова, Иван Федорович сказал:

— А вы представляете себе, сколько сейчас в Москве вот таких несчастных, одиноких девушек без средств к существованию, без родных и без квартиры?

— При чем здесь эти рассуждения? — зло спросил Захар. — Это все отвлеченные вещи. Мы говорим о конкретной девушке.

— Вы верите в судьбу? — Скопин достал спички и принялся раскуривать свою трубку.

— А судьба здесь при чем?

— Я повторяю вам, что нагнать Машу мы уже не сможем. Только если благодаря случайности. Но шансы на это очень малы. Она и так сделала, со своей точки зрения, слишком много: попросила вас, незнакомого человека, о помощи. Но вряд ли девушка отойдет на пару шагов и будет ждать, что вы явитесь ее спасать. Сходите, конечно, посмотрите… Вдруг я не прав?

Архипов встал.

— Так при чем тут судьба? Только коротко?

— Если ей судьба спастись — она спасется. С вами или без — но спасется. А если не судьба…

— Идите вы к черту! — выругался Архипов. — Только время тратите тут!

Он быстро вышел из части и почти побежал к Долгоруковской, уворачиваясь от прохожих.

— Вот-вот. — Дежурный присел на оставленный Архиповым стул. — Правда ваша, Иван Федорович. Ежели человеку не судьба умереть, он и вовсе не умрет. Так и будет лямку тянуть до Второго пришествия.

— Но это ты, братец, загнул, — сказал Скопин, выпуская клуб дыма. — Лучше посмотри в окошко, что там за экипаж к нам заворачивает?

— Этот? — Дежурный привстал, глядя в окно. — Небось, того покойника привезли с Лазаревского. Пойду за носилками.

Скопин подождал, пока тело пронесут в морг, стоявший за основным зданием части, почти на берегу небольшого пруда — одного из двух. Эти пруды натекали из Неглинки. Потом встал и выбил трубку в плевательницу.

— Посмотрим, что нам еще расскажет Павел Зиновьевич, — пробормотал он.

Архипов шел быстрым шагом по Долгоруковской в сторону Палихи. Он уже обошел и Щемиловский, и Пименовский переулки, и пробежал весь Воротниковский, заглядывая во дворы, — Маши он так и не заметил. Дойдя по Лесной до самой Тверской заставы, до новых Триумфальных ворот, Захар остановился, тяжело дыша и не замечая местного будочника, который сидел на табуретке и, позевывая, наблюдал за работающими тут уличными сапожниками и их клиентами, которые, как цапли, стояли на одной ноге, поджимая вторую — босую, ожидая починки сапога или ботинка. Только тут к Архипову пришла наконец в голову мысль, о которой он не задумывался в спешке своих поисков: а почему он вообще так близко к сердцу принял уход Маши? Только потому, что она была ценным свидетелем?