Был тёплый и солнечный день. Облаков на небе почти не было. «Наполеон» уже прошёл половину своего пути. Прошла уже неделя с момента его отплытия. Гримлер встал, когда восход уже закончился, и солнце уже во всей своей красе сияло на небе. Гримлер быстро поел и сразу же вышел на палубу.
Сегодня он любовался морской картиной сильнее, чем в предыдущие дни, так как такого ясного дня ещё не было с момента его посадки на «Наполеон». Он был как никогда счастлив и вежлив, уступал дорогу всем попадавшимся ему. Капитан и порядочная часть команды «Наполеона» также были здесь.
Гримлеру же было очень приятно, и ему хотелось резвиться, как маленькому ребёнку. Он даже закрыл глаза от удовольствия, как вдруг услышал довольно громкий грохот, звучавший как разрушение дерева грубым ударом. Он вывел Гримлера из оцепенения, и он открыл глаза.
Команда «Наполеона» также услышала грохот, и г-на Дерни он очень встревожил. Он приказал на время бросить якорь. Капитан сразу же определил, что его источник находится не на корабле, так как ничего изнутри не могло издать такой громкий звук, чтобы он был отчётливо слышен с палубы. Поэтому он встал на правый борт, со стороны которого и раздался возмутивший спокойствие грохот, и посмотрел на воду, но почти сразу поморщился и отправился к группе матросов, стоявших около носа.
– Я вижу что-то белое, – начал он. – но не могу точно разглядеть, что, так как я уже стар, и мои глаза неслабо подводят меня. Кто из вас может сесть на шлюпку и узнать, что было причиной грохота? Всех она не выдержит.
Три матроса вышли вперёд.
– Отлично, – сказал капитан.
Вскоре шлюпка была вытащена, и эти трое сели в неё. Средний сразу же вызвался грести. Остальные взялись за рымы, и вскоре она была спущена на воду.
Матросы плавали около десяти минут, и за это время от них не было слышно ни одного слова.
Только через десять минут снизу донёсся печальный и обеспокоенный голос:
– Можете нас поднимать…
Несколько матросов, оставшихся на палубе, почувствовав тревогу, сразу же налегли на рымы, и вскоре шлюпка была поднята.
Один из матросов сразу же вышел из неё и сказал также опечаленно:
– Разрешите доложить, товарищ капитан!..
– Разрешаю, – ответил господин Дерни, приготовясь внимательно слушать своего матроса.
– В корпусе судна на уровне трюма была найдена пробоина длиной в четыре фута и шириной в семь. Она появилась из-за столкновения «Наполеона» с куском льда (который был куском, отколовшимся от большого айсберга, которые могут ещё существовать в этих широтах). У него есть очень острая часть, которая и задела наш корабль. Она находится на полфута ниже уровня воды, поэтому вода постепенно заливает трюм.
Если бы прямо на палубу «Наполеона» упало ядро пиратского корабля, это бы поразило капитана Дерни и остальную его команду меньше, чем то, что они только что услышали. Пробоина, судя по словам матроса, была небольшой, и немного заходила за ватерлинию, но всё равно она давала путь в трюм морской воде, и его может полностью залить, что приведёт к неизбежному потоплению «Наполеона». Большинство матросов стояло с раскрытыми ртами, и они даже забыли начать предупреждать пассажиров. Впрочем, все спастись не смогут, так как шлюпок было всего три, и они не способны вместить всех находящихся на «Наполеоне». И к тому же, никого из них, кроме Гримлера, на палубе почему-то не было, поэтому они не слышали слов спустившихся на шлюпке матросов.