Обед, данный у Морфона, был великолепным, однако теперь, когда наступил уже глубокий вечер, Гримлер почувствовал, что от него в его желудке не осталось и следа. Он решил отужинать едой, взятой им из дома и купленной в лавках городов, встретившихся ему на пути в Кале, среди которой были консервы с мясом и различные фрукты и ягоды.

Утолив голод, он вышел на палубу, чтобы поглядеть на закат и подышать свежим морским воздухом.

«Наполеон» уже давно отплыл из Кале, и берег Франции с каждой секундой отдалялся от Гримлера. Корабль плыл быстро, поэтому Гримлера сильно обдувало потоком воздуха. Побережье ещё было видно, но корабли, стоявшие в гавани, уже стали едва различимы, а людей и вовсе нельзя было увидеть.

Вечер почти кончился, и на горизонте была видна только тускнеющая алая полоса и постепенно заходящее за горизонт красное солнце. На противоположной стороне уже вовсю одна за другой белыми точками загорались звёзды. Так как и днём, и вечером по небу почти не проплывало облаков, было холодно, и Гримлер то и дело ёжился.

Он подошёл к краю палубы и вновь стал думать о своём слуге. Ему вновь стали приходить в голову тревожные мысли: на корабль, на котором находится Николас, напали пираты, или начался шторм, и он затонул… Гримлер старался отгонять их, и со временем это у него получилось.

Примерно через час солнце полностью зашло, и на небе стало появляться всё больше звёзд. Берегов Франции уже почти растворились в темноте. Стало ещё холоднее, поэтому Гримлер поспешил уйти с палубы. После всего, что случилось в этот день, он чувствовал себя невероятно уставшим, поэтому, придя в свою каюту, сразу же повалился на кровать и почти мгновенно заснул.

Николас же, когда корабль, на который он сел, стал отходить от берегов, начал прогуливаться по его палубе, думая, что его господин скоро подойдёт к нему и прикажет идти за собой. Но время шло, а Гримлер всё не появлялся. Через пятнадцать минут слуга стал беспокоиться, но всё равно оставался на палубе, однако ещё через тридцать минут он уже всерьёз забеспокоился и решил сам поискать господина. Он спустился внутрь корабля и стал искать Гримлера по всем коридорам, а затем стал заглядывать во все каюты, двери которых были открыты (порой получая замечания от их обитателей), но нигде не мог найти господина. Наконец, утерянная память стала возвращаться к Николасу, и он стал сомневаться, что попал именно на тот корабль, на который ему нужно было садиться. Он вернулся на палубу и подошёл к матросу, проходившему мимо, с просьбой сказать название корабля.

– «Филипп Четвёртый», – кратко ответил он.

«Кажется, когда мы приехали в Кале, мой господин разговаривал с каким-то матросом» – вспомнил он пятью минутами спустя. «Господин указал на какой-то большой корабль, и матрос сказал, что он называется… Наполеон» – ещё через пять минут воскресил он и это событие в своей памяти. «А этот корабль зовут… Нет!»

Только сейчас Николас понял, что ошибся кораблём. «Господи» – думал он. «Что же я наделал! Не стоило мне отходить от господина и предаваться бездумному восхищению! Ох, мне нужно было стоять на месте и ни на что не отвлекаться»