— Алиной?

— Ну да, Алина, Аля, Александра — его жена.

Когда я узнал, что они тоже из Ленинграда наш город тогда еще не был переименован — естественно, потянулся к ним. Они люди симпатичные, Илья — душа любой компании, остроумный, живой, Алина тоже была очень славная.., в общем, подружились. Ну, вместе проводили только вечера. Обычное дело — песни под гитару, разговоры до полуночи, портвейн или что придется.., молодые все были. Что они там делали, в окрестностях того городка, я не очень понял, какие-то у них были общие дела, они об этом не очень распространялись. Кажется, что-то связанное с геологоразведкой. Вот еще у них один знакомый был, Прохор Медведев, — он с ними часто в тайгу уходил. Колоритный человек! Настоящий сибиряк, здоровенный, росту огромного, рыжая борода.., тайгу знал, как свои пять пальцев! И вот, помню, как-то говорили мы с Ильей и Алиной про тайгу, про ее дикую, первозданную красоту, я свои работы новые показывал, а Алина вдруг и говорит — вот бы тебе на Моховое поглядеть! Вот уж где красота так красота!

Художник ненадолго прервал рассказ, видимо, погрузившись в воспоминания, затем вздохнул и продолжил:

— Мне показалось, что Илья недоволен был ее словами, так искоса поглядел и стал меня отговаривать — мол, далеко это Моховое, и дорога туда тяжелая.., а я загорелся, ни в какую не отступаю — отведите меня туда, раз там такое место особенное! Если Алина туда ходит, женщина городская, так мне сам бог велел. В общем, согласился Илья, и на следующий день пошли мы в тайгу. Четвертым с нами Прохор шел. Дорога, конечно, и в правду тяжелая, лесными тропками, да урочищами, где через бурелом пробиваться, где карабкаться по каменным осыпям, но как вышли мы на место — у меня прямо дух захватило! Вышли мы на вершину холма, и открылась впереди окруженная сопками долина. Дело к осени было, и деревья где золотели, где красным покрылись, а посреди этой долинки озеро, круглое, как тарелка, и синее, как василек. А тут еще туча грозовая наползла, и озеро еще потемнело, стало как темный сапфир.., и наполнил все вокруг такой мрачный, торжественный свет.., в общем, я так на этом холме и остался, этюдник свой расставил и работал, забыв про время. Не ел, не пил, не до того было. Десяток эскизов сделал, при разном освещении — и при солнце, и в сумеречном предгрозовом свете. А остальные мои попутчики с холма спустились и что-то в долине этой делали, какие-то образцы собирали. Потом, ближе к вечеру, за мной поднялись — я и не заметил, как день прошел.

Художник еще немного помолчал и закончил рассказ:

— В общем, вот и все. Один из тех этюдов я тогда же и подарил Илье с Алиной в память о том дне. Вот такая, значит, история у этой картины.. а вы говорите, висит она у них?

Надежда кивнула.

— Значит, и они тот день запомнили.., или, может быть, место то для них много значило…

— А больше вы с ними не встречались?

— Нет, — хозяин квартиры помотал тяжелой крупной головой, — как тогда разъехались, так и все…

Затем он встал, подошел к стене и принялся перебирать составленные там старые холсты.