— Слушай, — спросила она Лену, — а ты никогда не видела такого парня, лег тридцати или младше, волосы белые, длинные довольно, брови тоже , и еще родинка на шее, с двухкопеечную монету.

— Нет, — отказалась Лена, — не помню такого.

— Ну как же, Елена Андреевна, — раздалось из будки, — был такой человек. Все в точности как гражданочка описывает — волосы длинные, а сам натуральный альбинос, и родинка…

— Точно? — встрепенулась Надежда. — Вы не путаете?

— Я к вашему сведению никогда ничего не путаю, — строго ответила старуха, — не имею такой глупой привычки. И склероза у меня нет.

Если бы я путала, мне бы пост охраны не доверили.

Надежда устыдилась.

— А когда вы его тут видели?

— Третьего дня, в пятницу, — отрапортовала старуха, — пришел днем, часа в три. А в квартире никого нет, я и не пустила.

— А имя свое он назвал?

— Отказался, — твердо сказала старуха, — а в таких случаях у меня разговор короткий.

— Вот интересно, — пробормотала Надежда, — везде он вертится. И возле ресторана его видели, и возле квартиры…

Тут она заметила, каким заинтересованным взглядом смотрит старуха из-за стекла, и прикусила язык. Незачем противной старухе знать, что одного из ее жильцов похитили, не ее ума это дело!

Наутро Надежда вызвонила Алку и велела ей срочно являться на станцию метро Владимирская. Оттуда они пошли на Загородный проспект. По дороге Надежда взахлеб пересказывала подруге свой вчерашний визит к Люськиной жене. Было тут и описание с отличным вкусом обставленной квартиры, а также красавицы кошки, было и сообщение о неизвестном типе с белыми волосами и родинкой на шее.

— Понимаешь, он приходил к Люське домой, значит знал про него многое! Хорошо, что бдительная вахтерша его не пустила, и хорошо, что дома никого не было!

— Не факт, — возразила упрямая Алка, ей было обидно, что Надежде вчера удалось выяснить кое-что про Моховое. Она-то предрекала, что подруга зря проходит и вытащит пустой номер, но Надежде повезло.

— Не факт, — повторила Алка, — если бы с ним удалось поговорить, возможно он не похитил бы Люську.

— Значит, они встретились где-то еще, поговорили, после чего тот тип сделал вывод, что ему нужно Люську для чего-то похитить. А наш Илья такой доверчивый, ничего не заподозрил, спокойно вышел к нему.

— Ясно одно, — заявила Надежда, — мы на правильном пути.

Вход в четырнадцатую квартиру, как и следовало ожидать, находился со двора. Если на самом Загородном проспекте царил двадцать первый век со всеми его плюсами и минусами, сверкали яркие вывески ресторанов и магазинов бытовой электроники, то во дворе вполне можно было подумать, что машина времени перенесла подруг в позапрошлый девятнадцатый век — двор был вымощен булыжником, среди камней пробивались чахлые кустики лебеды и крапивы, мрачные, грубо оштукатуренные стены давно не знали ремонта, а в одном из углов двора виднелись покосившиеся ворота каретного сарая. Казалось, что сейчас из подъезда выйдет Родион Раскольников с окровавленным топором под мышкой или еще кто-нибудь из героев Достоевского.

Вместо Раскольникова из подъезда вышел рыжий мальчишка лет тринадцати с наушниками на голове и на настойчивый вопрос подруг ответил, что четырнадцатая квартира — на самом верху, выше шестого этажа.