— Правда, правда, соскучилась или не очень?

— Переживаю и волнуюсь. Прошу тебя, это первый и последний раз, что ты меня оставляешь одну. Скучаю, ещё как. Спасибо маме твоей, помогает мне справляться со всеми домашними делами. Не даёт тяжелого ничего поднимать, она у тебя замечательная. Мы подружились, она мне много о тебе рассказывает по вечерам, за чашкой чая на кухне.

— Машенька, надеюсь, что успею вернуться до того, как родится наш малыш.

— Хорошо, любимый, береги себя.

— Нежно целую! Маме большой привет!

На душе стало легче после разговора с Машей. Родной голос любимой женщины совсем не изменился. Разве что стал более женственным и загадочным. Захотелось всё бросить к чертям, и вернутся домой. Почему я должен заставлять свою жену страдать? В самый ответственный момент нашей семейной жизни, мне приходится сидеть в тюрьме, ходить по подземным туннелям, бороться с волком, немцами… Что за жизнь? И где только взялись Ткачёв и Михайлов со своими экспериментами? Тяжело вздыхая и проклиная всё на свете, я устало смотрел в пол и нервно курил. Ещё неизвестно, выберемся мы или нет из подвала? И проникнем ли в тюрьму? А там… Как найти нужный сейф, открыть его? Портфель.

— Есть над чем подумать?

Ткачёв появился неожиданно и выглядел мрачнее тучи.

— Неприятности, Миша.

— Серьезные?

— Серьёзней и быть не может. Сегодня ночью заминировали машину моего шефа, «AUDI RS Q3». Водитель как обычно утром провёл осмотр машины, но видно не заметил или не проверял, не знаю, не могу утверждать. Но возле Киевского академического театра кукол прогремел взрыв. Машину подбросило вверх метров на пять, чудовищной силы оказалась взрывчатка, и Иван Андреевич погиб вместе с водителем. Мне нужно возвращаться в Киев.

— Теракт?

— Сложно сказать. Одного жаль, что хорошие люди уходят, а плохие продолжают жить, мешая другим. Возвращайся.

«Хорошим людям не подкладывают под машину взрывчатку», — подумал я, и посмотрел в глаза Ткачёву. Что-то в них изменилось. И сильно. Буквально на глазах он из молодого, спортивного мужчину, превратился в старика, с морщинами под глазами, бледностью на щеках и стариковской нервозностью.

На прощание он крепко обнял меня и ушёл. Закрывая глаза, я представил подвал, волка, и стало не по себе. Уже знакомые ощущения накатили ледяной волной и, сжимая в кулаке обоймы с патронами, быстро и безболезненно переместился в прошлое.

Кузьмич стоял на коленях продолжая держать над головой крест и читать молитву. Иракли топтался за моей спиной и не шевелился. Они даже не заметили моего исчезновения. Всё прошло в доли секунды, и в подвале всё так же главенствовал голливудский хищник из фильма «Вой». С той лишь разницей, что нигде не стоял режиссёр, оператор с камерой и обслуживающий персонал с массовкой.

Вставляя новую обойму, я снова несколько раз выстрелил. Бесполезно. Огромная туша, сверкая глазищами, надвигалась, словно цунами и первым должен был пасть Кузьмич, так как он стоял ближе всего к зверю.

— Давай назад, Дёма, назад, — закричал Михо и потянул меня за рукав. — Ты же видишь, нам не справиться.