У капитана Пескова голова раскалывалась на две части. Как будто всё вокруг стало безликим и серым, и только клубы дыма и грохот танковых орудий, не давал окончательно сойти с ума. Немецкие танки били с таким напором и жестокостью, что время остановилось, превратилось в воронку, затягивающую всё живое на веки вечные. Без права на новую жизнь. Песков в Бога не верил, и всегда равнодушно смотрел на старенькие, прохудившиеся церквушки с золотыми куполами в деревнях. Никогда не заходил внутрь, и даже боялся об этом подумать. Человеком он был не набожным, и на все доводы бабушки, и советы не гневить Бога, не богохульствовать — махал рукой, и после в комнате, запираясь на ключ, смеялся до коликов в животе. Не понимал, как нарисованный Бог может помочь человеку. Однако сейчас ему почему-то показалось, будто что-то он в жизни упустил, важное. И не смотря на дикую головную боль, понял: его потянуло зайти в Церковь, увидеть старинные фрески, иконы, прикоснуться к ним, поговорить с ненавистным Советской власти попом, по душам. Странно. Это случилось впервые в жизни, почему-то именно сейчас, на пороге смерти, когда в любую минуту вражеский снаряд разнесёт его легковесную коробочку с тринадцатью миллиметрами брони на кусочки, он захотел помолиться. Вспоминая слова, которые часто шептала перед иконами бабушка, Глафира Андреевна Песков, бормотал под нос обрывки фраз: «боже, спаси и сохрани», «помилуй мя грешнаго», и с замиранием сердца ждал чуда. Пот заливал глаза и, вытирая лицо грязной, промасленной тряпкой, Песков молился. Умирать не хотелось, и лежать в луже крови на холодной и сырой земле, брошенным и забытым, тоже. Их колона лихо прорвалась к деревне, оставляя позади оборонительный рубеж немцев возле реки, однако к моменту наступления враг подтянул резервы, и поливал их свинцом как из «рога изобилия».

В голове продолжало шуметь, и отдавая приказы Петренко, Песков уже потерял счёт горевшим танкам. И «тигры», и «тэшки», стояли друг против друга с разбитыми гусеницами, порванными в клочья боками и отбитыми башнями. Кое где бегали немцы и, прячась в воронках, ждали своих и помогали раненным.

«Т-26» против «Тигров», был как «моська и слон». Кусал, огрызался, гавкал — не больше. «Тигр» хоть и боялся прямых попаданий по гусеницам, всё равно имел броню неуязвимее. «Тигр», он же VК4501, «Н1», прошёл первые испытания весной сорок второго года. С массой в 57 тонн, экипажем из пяти человек, танк развивал скорость до 35 км/ч. Башня и вооружение фирмы «Крупп» с зенитной пушкой FluK 36, 88-мм, броня корпуса — 100 мм, борта — 80 мм. Начиная с лета 1942 года по май сорок третьего, с заводского конвейера фирмы «Хеншель и сын АГ» сошли 285 новых танков конструкции Э. Адерса.

«Т-26» превосходил в манёвренности противника. Двигатель четырёхцилиндровый, карбюраторный, с воздушным охлаждением, при своих девяноста лошадок, развивал приличную скорость, до 30 км/час. Пушка 45 миллиметровка, пулемёт ДТ-29, с дисковыми магазинами. Только если противника в два раза больше, никакая манёвренность не поможет.