Я решил малость пофантазировать, и поставить грузина на место.

— Что ты чешешь? Нашёл фраера. Как нас могут видеть?

— Через мониторы. Сидит оператор, который контролирует как процесс перемещения, так и место пребывания в прошлом. И сейчас люди в сильном замешательстве. Вместо одного человека, видят на мониторах двоих. И в зоне уже наверняка поднялся шум и переполох.

Михо хотел было открыть рот и возразить, но осёкся. И я увидел, как у него на широком лбу вздулась вена. Грузин явно переваривал услышанное, и не мог аргументировано парировать.

— Вывод, знаешь какой?

— Какой? — со злостью прошипел Михо.

Его наполеоновский план терпел неудачу, и он полностью зависел от меня.

— Либо мы с тобой работаем вместе, и ты делаешь то, что я тебе говорю. Либо поступай так, как сам считаешь нужным. А именно — уходи на все четыре стороны. Мне здесь не нужен человек, от которого толку «как с козла молока». Ты для меня не нужный балласт, от которого лучше избавиться. Но предупреждаю, если ты уйдёшь и не прислушаешься к моим доводам, не обессудь. Оператор получит приказ — заглушить сигнал. И связь между прошлым и настоящим оборвётся.

— И что тогда?

Михо тяжело дышал, соображая, что против науки не попрёшь, и артачиться, умничать не в его интересах.

— Я умру?

— Видишь, ты сам ответил на свой же вопрос. И как не печально это звучит, так и случится. Причину твою я могу понять.

— Какую причину?

— Причину остаться здесь, и не возвращаться обратно.

— Много ты понимаешь, — огрызнулся Михо, и потёр уставшее лицо. — И что нам здесь делать? В партизан играть?

— Я пока этого не знаю. Всё получилось спонтанно, и как не крути, нужно вернуться.

— И мне тоже?

В глазах Михо появились, словно светлячки в лесу, маленькие огоньки страха. Променять неожиданно свалившуюся на его голову свободу, на грязную и вонючую колонию, не хотелось.

— Ладно, оставайся здесь. Я вернусь один и поговорю за тебя. Только ты должен дать мне слово.

Михо от радости чуть не подпрыгнул, словно мальчишка, выбивший в тире десять из десяти, и уложивший медведя, зайца и лису с одного выстрела.

— Даю слово!

— Не торопись. Я хочу, чтобы ты понимал ответственность и серьёзность своих слов и поступков. Насколько я знаю, воровской люд всегда был противником Советской власти. И считалось западлом держать в руках оружие. Здесь тебе придётся занять другую позицию. И не словом, оружием, защищать столь ненавистную тобой власть. Ты готов к этому?

— Дёма, защищать Родину, землю отцов, предков, никогда не было постыдным занятием. Мужчина не должен стоять в стороне, когда враг топчет родную землю, убивает женщин и детей. Я готов помогать.

И он протянул кряжистую руку. Пожимая руку Михо, я оставил ему оружие и попросил ждать моего возвращения на этом месте. Поднимаясь, осмотрелся по сторонам и, набирая как можно больше воздуха в лёгкие, не торопясь пошёл один по извилистой дорожке. Чувствуя, как глаза грузина сверлят мне спину, я задержал дыхание, и почувствовал лёгкое покалывание в области груди. Не успел я открыть глаза, как почувствовал на куртке чьи-то сильные руки, добрые и заботливые. Как будто они вытащили меня из прошлого и бережно вернули обратно. Однако реальность в лице «Мухи», с перегаром изо рта и наглой усмешкой, оказалась куда менее прозаичной.