Для преимущественного объема текста повествовательной прозы в немецком варианте в соответствии с арабским оригиналом был выбран повествовательный язык по возможности с короткими предложениями. Там, где арабский язык еще раз повторяет то же самое другими словами, что он вообще-то любит, я всегда старалась передать это так же и на немецком языке. Поскольку то, что в немецком языке можно было бы расценить как избыточность, в арабском, как правило, является риторическим приемом и тем самым способствует конструированию текста. Иногда при этом речь идет о простых рифмовках синонимов, но часто также и о таком стилистическом приеме, известном еще из библейско-иудейского языка, как Parallelismus membrorum, или параллелизм:

В «Ста и одной ночи» мы встречаемся с формализованными отрезками текста, особенно при описаниях природы, времени дня, красивых мужчин и женщин, витязей с их доспехами, замков и дворцов. Так, например, как только на виду оказывается замок, в тексте появляется формула рифмованной прозы:

которая ничего не добавляет к ходу действия, и даже не вносит никакого смысла в содержание, так как ни «амалекиты», ни «византийские военачальники» не находятся в поле зрения рассказчика. Эта формула всего лишь содержит высказывание о впечатляющих размерах и древнем возрасте крепостного сооружения. С таким же удовольствием в нашем тексте витязи формализовано сравниваются с «ужасающими горами или бурлящим морем», привлекательные девушки с «неприрученной газелью, которая лакомится свежей травой» и т. д.

Особый интерес вызывает формула хэппи-энда, которой после счастливого окончания приключений заканчивается каждая история в «Ста и одной ночи».

Задачу перенести эту «формулу окончания» в немецкий перевод я воспринимала как особый вызов уже хотя бы потому, что она повторяется регулярно и представляет собой нечто вроде опознавательной мелодии «Ста и одной ночи», благодаря которой ее текст отличается от ее старшей сестры, ведь в «Тысяче и одной ночи» подобной формулы нет. Проблематичным при переводе было прежде всего найти точные прилагательные. Основной настрой «Ста и одной ночи» составляют веселость и жизнерадостность, к каждой ее истории подходит формула хэппи-энда. Поэтому я взяла на себя смелость влить это положительное жизненное ощущение в перевод с помощью прилагательного «довольный» («в довольствии»). «Обильное питье» означает пить вдоволь.

В арабском языке редко встречаются придаточные предложения. Арабский язык предпочитает паратаксис, то есть сочетание равнозначных главных предложений. Модальную функцию выполняют чаще всего относительные придаточные предложения, которые, однако, не могут быть воспроизведены при переводе во всем их многообразии. Именно одна из самых прекрасных и элегантных характерных черт арабского синтаксиса упорно отказывается поддаваться переводу – это релятивное скрещение, то есть обратное отношение к определяемому слову в главном предложении при помощи другого члена относительного придаточного предложения, а не при помощи самого относительного местоимения, например, через суффигированное личное местоимение или через суффикс дополнения. Чтобы наглядно продемонстрировать этот феномен, подходит строчка из знаменитой «Полуденной газеты» Кристиана Моргенштерна: