С тех пор как я заболел, Костя спит на кухне, готовит, убирает и вообще исполняет все мои обязанности.

— Тут раза два к тебе гости приходили.

— Кто?

— Этот твой Плотников. И девушка какая-то. Я их не пустил.

— Почему?

— У тебя как раз была температура.

— Ну и что?

— Ничего. Что я вам, нанимался подтирать пол за всяким? Видишь, вон на дворе грязища какая.

— Деспот ты, Костя, — сказал я, — тиран и враг человечества. А что это Саши давно не видно?

— Не знаю, — сказал Костя, — меня это не интересует. Кстати, я устроился на работу, можешь меня поздравить.

Когда я пришел в школу, у меня было такое ощущение, как будто я проболел по крайней мере лет пять.

Все на меня так налетели, так накинулись, как будто я был любимцем класса и вообще душой общества.

— У! Родька пришел! Ура!

— Привет! А мы видели на заводе твоего отца.

— Привет! Посмотри, какая у нас стенгазета. Слава выпустил.

— Ну что вы, что вы налезли? Я человек больной. У меня свинка была.

— Ха-ха! Свинка! Свинья!

— Хи-хи! Свиноматка!

Все страшно хохотали и веселились. Особенно Славка. Не знаю, может быть, ему было действительно смешно, но смеялся он как-то только голосом, а глаза у него были серьезные и даже как будто виноватые.

— Ты с кем будешь сидеть, а?

— С кем сидел.

— Ничего не выйдет, — сказал он.

— Почему?

— Посмотришь.

— А что тут смотреть?

Я подошел к своей парте.

— Здорово!

Васька не отозвался.

— Ты что, не хочешь со мной здороваться?

Я положил портфель в парту и сел.

— Уйди!

Васька поднатужился и столкнул меня на пол.

— Ты что, рехнулся, дурак?

Я опять сел, и Васька опять стал меня спихивать. В классе засмеялись.

— Да ну тебя к черту! Психованный!

Я пересел на пустую парту.

Ужасно не люблю, когда на меня обижаются, да еще и неизвестно почему. До болезни вроде у нас были хорошие отношения. Значит, что-то произошло, пока я болел.

На большой перемене я поймал в коридоре Светку и отвел ее под лестницу.

— Что тут случилось? Что это Васька на меня злится?

— Он на всех злится, — сказала Светка, — и совершенно напрасно. Нельзя все же быть таким хамом, даже если ты гений.

— А что такое? Что-нибудь с математиком?

— Конечно, — сказала Светка. — Он его знаешь как изводил! На каждом уроке. Весь класс возмущен. По-моему, надо ставить вопрос перед комсомольской организацией. Мы тут пока стенгазету выпустили. Ты видел?

— Нет.

— Там и твоя фамилия.

— Это с какой же радости?

— А ты пойди посмотри.

На следующей перемене я пошел в дальний конец коридора. Там возле пионерской комнаты на общем щите висела наша стенгазета. Вообще-то это была не газета, а просто одна карикатура. На листе ватманской бумаги цветными карандашами был нарисован большой тощий боров с длинными белыми ресницами. Тремя лапами он опирался на парту, а четвертую тянул вверх. Изо рта у него вылетали слова; «Я! Я! Можно мне?» Ниже рисунка были стихи:

В самом низу листа шла коллективная подпись: