Бутылка с коньяком стояла под столом. Я посмотрел, она была почти пустая.

— Вот это номер, — удивилась Саша, — никогда не видела, чтобы шампанское так сильно бодрило. Костя, ты что?

Костя достал из-под стола почти пустую бутылку и широко улыбнулся.

— Все, — сказал он, — почти нету. Мне что-то так кисло сделалось, что я взял и наклюкался.

Напряжение вдруг совсем спало с него, и на лице его появилась какая-то умиротворенно-грустная улыбка.

— Идем танцевать!

— Нет, так не пойдет, — запротестовала Саша. — Или ты иди прими холодный душ и протрезвись, или мы тебя будем догонять. У вас есть еще коньяк?

— К сожалению, нет, — сказал папа, — последняя бутылка. Но есть выход из положения. Пусть Костя действительно примет освежающий душ, а мы в это время допьем остаток шампанского. Костя, ты примешь душ?

— Если Саша прикажет, я все могу принять. Могу цианистый калий принять. Могу меры принять. Ха-ха-ха! Острота в духе Родьки.

— Прикажите ему, Саша, — сказал папа.

— Иди прими душ, — сказала она. — И весь вечер будь умницей. Исполняй!

— С вдохновением, — рявкнул Костя, — с вдохновением. Сейчас все будет сделано. Руку!

Он взял Сашину руку, поцеловал ее и, сделав военный поворот кругом, строевым шагом пошел в ванную.

— Сейчас прибегут снизу, — сказал папа. — Достаточно уронить на пол ботинок, как сейчас же прибегают снизу.

— Сегодня не прибегут, — сказала Саша.

— Почему вы думаете?

— Потому, что я везучая.

— А вот уже идут, слышите?

— Это не к вам.

И действительно, шаги смолкли на нашей площадке, но стучать стали не к нам, а к соседям.

Мы все помолчали.

— Между прочим, я тоже везучий, — сказал папа.

— Но не такой, как я. Вы выигрываете по лотерейным билетам?

— Почти всегда.

— А я — всегда. Четыре авторучки и стиральная машина. А на бегах что делается. Я на лошадей даже не смотрю. Прямо по программке, как поставила, так и выиграла.

— Между прочим, у нас тоже есть бега, — сказал я.

— Это великолепно, — Саша обрадовалась. — Давайте сходим в это воскресенье.

— С удовольствием, — сказал папа.

— Только это твердо. Я за вами зайду. Костя! Костя, ты что там, утонул?

— Я вас игнорирую, — сказал Костя, выходя из ванной. — Я лучше вас всех.

— Конечно, — сказала Саша. — Идем танцевать.

Они пошли в большую комнату, а мы с папой остались на кухне.

— Между прочим, пьяный Костя мне больше нравится.

— Трезвый он тоже по-своему хорош. А как тебе она?

— По-моему, ничего!

— Много ты понимаешь, — сказал папа. — Собственно, я знаю только одну женщину, которую можно поставить рядом. Это знаешь кто?

— Ну?

— Твоя мама. Эх, жизнь! Ну, твое здоровье, шпингалет. Пошли посмотрим, как они танцуют.

И вот на следующий день с меня сняли мою обновку. Костя забрал брюки, папа — желтую рубашку.

Не могу сказать, что я очень страдал, но мне было как-то не по себе.

Целый вечер я сидел на кухне и перекладывал свои новые учебники. Все было такое красивое, такое чистое, особенно тетради.

«Надо быть аккуратней, — подумал я. — Сейчас все книжки и все тетрадки оберну бумагой и буду менять обертки каждые полмесяца».

Сколько я себя помню, всегда в начале учебного года мне приходят в голову подобные благородные мысли и мне хочется быть таким, как Костя. Вот он умеет быть аккуратным. Его книжки в конце учебного года выглядят даже новей, чем были вначале.