Видит Иван, что Дмитрий окружен льстецами, прислужниками и хвалителями.
Величается, кичится юнец... Ничего сам не заслужил, а точно будущий царь голову держит...
Смутное недовольство закипело в душе Ивана.
- Эй, вина мне подайте, фряжского, хорошего! - приказал он.
Чашник Сергей подал большой кубок.
Иван уже готов был поднести его ко рту, как Артемий шепнул ему:
- Царь великий государь, смилуйся, выслушай... Не пей вина... Заставь Ряполовского выпить...
Оглянулся Иван и, узнав Артемия, усмехнулся.
- Хорошо ли вино, Семен? - спрашивает он Ряполовского. - Будто мутно оно мне показалось...
- Помилуй, государь... как мутно быть может? Для тебя налито оно, значит, хорошее...
- А попей-ка ты его, Семен... Попей, а я посмотрю.
- Честь великую, государь, оказываешь, - кланяясь, отвечал Ряполовский, - но голова у меня зело болит... Много выпито за твое, государево, здоровье.
- Пригубь, Семен, пригубь! - настаивал царь.
Ряполовский побледнел как полотно.
- Не хочешь! - протянул Иван. - Ладно! Эй, чашник, кто тебя на место поставил?
- Боярин Ряполовский...
- Добре! Выпей же вино, что мне приготовлено и поднесено...
Наступила ужасная минута.
Лица некоторых из присутствующих исказились от страха, но другие смотрели спокойно, не понимая, очевидно, в чем дело.
Чашник залпом выпил кубок вина.
Иван III не спускал с него глаз.
Прошло мгновение, другое.
Вдруг чашник покраснел, схватился за горло и упал к ногам царя.
Он умер на месте.
Иван III поднялся и грозно взглянул на окружающих.
- Кого отравить хотел, Семен, сказывай! Меня? Меня? Отвечай же, пес смердящий!
Ряполовский упал на колени. Его примеру последовали Патрикеев и другие участники заговора.
Царь Иван Васильевич провел с Артемием несколько часов с глазу на глаз, и правда раскрылась пред ним во всей ее чистоте.
Он понял, как невинно страдала София, став жертвою боярских козней, какую могучую клику составляла партия Елены и Дмитрия, ярых последователей жидовской ереси, и горячо благодарил верного слугу.
На следующее утро София и Василий возвратились во дворец, а Елена и венчанный Дмитрий очутились в опале...
Прошло немного времени.
Дьяки до тонкости раскрыли гнусный заговор Ряполовского и Патрикеева, злоумышлявших на жизнь Ивана III, и на торговой площади совершилась казнь лукавых царедворцев.
Василий стал признанным и венчанным царевичем, и мать его, София Фоминишна, торжествовала.
Наступила весна. Зазеленели деревья, и радостно щебетали птички, свивая новые гнезда. Вся природа ликовала, и в душе Артемия просыпался мощный призыв к счастью.
- Зинушка, - сказал он, обращаясь к гречанке, - выходи за меня замуж...
- А ты говорил, что никогда не забудешь свою Любушку, - отвечала Зина, краснея от счастья.
- Думалось прежде так, Зинушка, а теперь иначе. Ты мне мила, голубка... Ты мне жизнь спасла, так скрась же ее, желанная!
Зина обняла Артемия и поцеловала его.
Двумя счастливыми людьми стало на свете больше.