– Я вас понял, гражданин следователь. Не надо никакой милиции, я сам уйду, – поднялся я с места. – Приношу свои извинения, если был неправильно понят.

– Валите отсюда, гражданин! Валите быстрее! – процедил Самбур.

– Действительно, – спохватилась Раиса. – Вам нужно побыстрее покинуть кабинет. Давайте я вас провожу.

– Да я вроде сам найду дорогу… – произнёс я, но Раиса уже подхватила меня за локоть и практически вытолкала из кабинета, выйдя вместе со мной за дверь.

Там она приблизилась ко мне и прошипела:

– Вы что – с ума сошли?

– А в чём дело? – не понял я. – Я сделал что-то не так?

– Вы всё сделали не так! – устало вздохнула Раиса. – Зачем явились к Самбуру в таком виде?

– А чем плох мой вид? – Я окинул взором костюм, в который переоделся у Кати.

– Вы одеты как «бывший», а Ваня терпеть не может нэпачей и вообще всё, что связано со старым режимом.

– По-моему, по одёжке только встречают, – заметил я.

– Как вам сказать… Понимаете, Иван – он ведь не всегда был таким. Просто когда-то его поймали колчаковцы – выдал какой-то профессор из сочувствующей белым интеллигенции. Ваню пытали, пытали зверски – у него на теле живого места нет. А потом повели на расстрел. Только ему повезло – его ранило, но колчаковцы решили, что он мёртв, и бросили его тело в вырытую яму, где лежали трупы, десятки трупов других замученных и истерзанных людей. Иван выжил каким-то чудом. Он – хороший человек, добрый, умный, понимающий – вот только с тех пор у него в мозгу пунктик на контру, – заговорила Раиса, и по её тону и словам я понял, что она любит Самбура.

– А я, значит, одет как буржуй и потому похож на контру, – покачал головой я.

– Да, – подтвердила Раиса. – К тому же вы заговорили о деле Быстрова, вашего родственника. Он ведь в прошлом белый офицер, стрелял и пытал таких, как Ваня. Так что ничего другого от Ивана вы бы никогда не услышали… – Мне очень жаль, что у вас с Иваном сложилось такое неправильное мнение обо мне, – вздохнул я. – Попробую кое-что прояснить. На мне сейчас костюм с чужого плеча – мои вещи, к сожалению, промокли до нитки, пришлось позаимствовать кое-что из гардероба свояка. Ну, а сам я – в некотором роде ваш коллега, работаю в уголовном розыске, только не в Петрограде. – Я достал удостоверение и показал его Раисе.

– Вот, пожалуйста. Та внимательно изучила его.

– Убедились, что я не вру?

Она кивнула. Я убрал корочки в карман.

– Если с Иваном у нас разговор не сложился и, так понимаю, вряд ли теперь сложится – может, вы сумеете мне помочь, товарищ Раиса?

Нормальный опер умеет, когда нужно, включать обаяние, однако товарищ Раиса была влюблена в следователя Самбура, а любящая женщина – прочнее каменной стены и устоит против любых мужских чар. Так что мне обломилось сразу.

– Товарищ Быстров, мне нечего добавить к тому, что я уже сказала, – сухо произнесла она.

Поняв, что ловить здесь нечего, я распрощался и покинул здание суда.

Может, пойти в прокуратуру и накатать на этого следака телегу? Так мол и так – ведёт себя грубо, в каждом прилично одетом человеке видит контру, склонен к поспешным выводам и решениям.