Мы вошли в его кабинет. Он снял с себя мокрый плащ.

– Слушаю вас…

– Для начала, пожалуйста, прочтите, – я протянул ему письмо от Смушко.

Ветров пробежался глазами по неровным чернильным строчкам на бумаге.

– Ваш начальник очень хорошо отзывается о вас. Пишет, что вы – лучший его сотрудник, – произнёс он, когда дочитал. – Раньше он слов на ветер не бросал. Надеюсь, и сейчас не изменился.

Я смущённо улыбнулся.

– Я понял из письма, что у вас, вернее, у вашего родственника серьёзные неприятности.

– Да, товарищ Ветров. Муж моей сестры Александр Быстров обвиняется в убийстве.

– К сожалению, не припоминаю такого дела. Очевидно, его расследовали, не привлекая мою бригаду. А что – есть основания предполагать, что ваш родственник не виноват?

– Не знаю, товарищ Ветров. Я пытался поговорить со следователем, но разговор сразу зашёл в тупик.

– Как сотрудник уголовного розыска вы должны отдавать себе отчёт, что существует такое понятие, как тайна следствия, и следователь не то что не обязан, он не имеет права посвящать никого из посторонних в ход уголовного дела, – пригвоздил меня тяжёлым взглядом к полу Ветров.

– Я ни в коем случае не хочу обвинять следователя. Но, если есть хотя бы ничтожная вероятность ошибки в его выводах, хотелось бы исправить, пока не пострадал невиновный.

– Кто занимается делом вашего родственника?

– Следователь Самбур.

– Тогда ясно, почему у вас не заладился разговор, – усмехнулся Ветров.

– Мне тоже, – вздохнул я.

– Самбур – хороший следователь, настоящий бульдог – если вцепится, никогда не разожмёт челюсти. За это его и ценят на службе.

– В моего родственника он вцепился мёртвой хваткой.

– И другие варианты, значит, не рассматривает?

– Увы.

– Вы, конечно, понимаете, что народные следователи – лица юридически и процессуально независимые от милиции и уголовного розыска…

– Безусловно, – напряжённо подтвердил я, ещё не догадываясь к чему клонит Ветров.

Следуя этой логике, он мог смело послать меня в известном направлении. Письмо письмом, но к чему заморачиваться чужими проблемами, да ещё и вторгаться в такую тонкую сферу, как взаимодействие между органами государственной власти?

– Если я позвоню лично товарищу следователю или попробую достучаться через его же начальство, могу вас заверить – он заартачится и будет формально прав на все сто. Характер Самбура я успел изучить досконально, так можете мне поверить на слово.

– То есть без вариантов? – загрустил я.

– Но и хорошего отношения между людьми никто ещё не отменял, – подмигнул Ветров. – Есть у меня один сотрудник, у которого со следователем Самбуром полное взаимопонимание. Думаю, он поможет.

Я облегчённо вздохнул. Если всё обстоит именно так, как говорит Ветров – ситуация не безнадёжна.

– Пойдёмте, я вас сведу, – сказал Ветров.

Мы зашли в соседний кабинет. Там двое совсем ещё молодых ребят – каждому не дашь больше двадцати-двадцати пяти, наседали на цыганистого вида мужичка, который сидел на табурете. По затравленным глазам допрашиваемого чувствовалось, что тот сейчас ищет пятый угол и никак не может его найти.

– Ну как? – спросил Ветров.