Облак вдруг быстро забил крыльями, поднялся повыше и выдал несколько пронзительных звуков, напоминающих рычание. Этакое рычание драконьего детеныша. Он что-то углядел в темных лесных зарослях. Тигаки остановилась и схватила Мэй за руку.

– Что там? – быстро спросила она.

– Роботы? – прошептала в ответ Мэй.

– Вроде все тихо…

Мэй старательно вслушивалась, но ничего не могла уловить в ночной тишине острова. По-прежнему журчала вода в реке, шевелились травы и шумел ветвями деревьев ветер. Еще доносился рокот волн, но едва слышно, слабо, и он терялся в общих лесных шумах.

Не трещали сучья под железными ногами, не прогибались травы, не щелкали суставы машин.

Облак улетел куда-то вперед и скрылся за группой высоких деревьев, подступающих к самому берегу. Вскоре маленький дракончик вернулся, сверкнул глазами и позвал за собой. Сиреневый Буймиш ярко освещал ладную фигурку робота и отражался от маховых перьев на крыльях. Глаза Облака сверкали, а в полуоткрытой пасти блестели маленькие белые зубки.

Мотнув пару раз головой, Облак призывно рыкнул и полетел вперед. Потом обернулся, снова помотал головой, рыкнул и рванулся дальше. Таким образом он обычно показывал, что надо следовать за ним.

– Облак уверен, что там безопасно… – пробормотала Тигаки, тщетно пытаясь всмотреться в темные заросли.

Пальцы Тигаки еще крепче сжали руку Мэй. Впереди царила темнота, лишь изредка сверкали глаза Облака. Но вдруг что-то показалось в узких лучиках света – что-то темное и большое.

Темное, большое и неподвижное.

Скала?

Или Тхан?

– Пошли, – сказала Мэй и шагнула вперед.

Зубы наконец перестали стучать, и теплая решительность разлилась в крови. Ноги сами собой понесли вперед, и Мэй всего лишь два раза запнулась за сухие ветви. Осторожно обогнув высокие колючие кусты, путешественницы выбрались на небольшую полянку и увидели то, что нашел Облак.

На неширокой лесной прогалине, примыкавшей к берегу, лежал мертвый дракон. Железная туша распласталась прямо в просвете между деревьями, крылья вывернулись, хвост отсутствовал. Погасшая чешуя давно уже не отражала свет Буймиша, а глаза превратились в черные дыры.

Дракон упал, взорвался и сгорел. Или, наоборот, сначала взорвался, а потом упал и сгорел.

В любом случае машина была мертва.

– Это не Енси, – быстро заявила Тигаки, но в ее глазах Мэй не увидела уверенности.

Наоборот, голос подруги дрожал от переживания.

– Надо посмотреть… – буркнула Мэй, чувствуя, как замирает сердце.

Если это Енси, то Люк тоже может быть здесь… Вдруг он ранен? Вдруг умирает?

– Люк! – крикнула Мэй, но Облак тут же возмущенно закурлыкал, подлетел и ткнул головой в плечо.

Потом еще раз и еще. Он как будто направлял, указывал, куда надо идти.

– Это не должен быть Енси… – снова пробормотала Тигаки.

Мэй последовала за маленьким дракончиком, а тот залетел вперед, нырнул под ближайшее дерево, опустился на землю, и свет его глаз выхватил из зарослей нечто удивительное.

Драконья плата, целенькая! Заключенная в прозрачный голубой шар, она лежала в траве и слабо поблескивала, ожидая, чтобы ее кто-нибудь подобрал.