Возвращаясь, она встретилась с решительным взглядом Тигаки и еле заметно кивнула ей. Планы не изменились. Конечно, отец никуда бы их не пустил, потому что полет ночью опасен и сложен. Вот и не стоит ему ничего говорить. Лучше промолчать и поступить по-своему.

Ужинали в грустном молчании, и лишь бурчание близнецов и треск костра иногда нарушали тишину. Даже младшая девочка Ейка помалкивала, видимо, чувствовала общую грусть. Мама Еника ничего не говорила, но Мэй видела, как она переживает о старшем сыне. Но что она может сделать? Разве она пошлет ему на выручку близнецов? Нет, конечно. Потому что они, по сути, еще дети и не должны по ночам летать на драконе.

Уже когда устроились спать и Мэй сказала, что ляжет около Тигаки, отец подошел к ней, обнял и тихо шепнул на ухо:

– Люк твой жив. Я его видел. Это он сегодня участвовал в нападении на остров, верно? Летел верхом на Енси и нападал на Тхана. Он остался жив, я видел. С ума он сошел, твой Люк!

Последняя фраза у отца получилась злой и горячей. Было ясно, что отец озадачен этим поступком Люка и ужасно на него сердит.

– Ну, может… Может, так надо было… – растерянно попыталась защитить своего парня Мэй.

– Не надо! Надо было оставаться со своей семьей, а не гоняться за машиной! Он нужен своей семье сейчас. Вот пусть и добирается домой на своих двоих, если такой бестолковый. А мы завтра, как только Тхан сможет лететь, отправимся в первую очередь к мьёкам. Завтра на рассвете. Полетишь со мной?

Мэй кивнула. Конечно, она полетит.

Только не с отцом.

Маленький Облак был великолепным сторожем, еще лучше, чем лека. Дракончик старался угодить своим хозяевам, его глаза весело блестели, когда он, цокая коготками по камням, прохаживался у входа в пещеру.

Облак мог услышать любой, даже самый тихий, самый далекий звук. И едва что-то начинало его беспокоить, как он тут же расправлял крылья, вытягивал голову, прибегал к Гайношу, Мэй или близнецам и возмущенно щелкал и гудел, спеша сообщить о подозрительном и тревожном.

Облак дежурил и в ту ночь, когда Мэй и Тигаки собрались на поиски Люка.

Спать тогда легли довольно поздно, но уснули быстро. Дневные заботы и опасности утомили всех. Даже Мэй, несмотря на волнение, едва сомкнула веки – тут же провалилась в яркие и короткие сновидения. Ей снился Енси, летящий над океаном, снился веселый Люк, и его темные глаза, казалось, заглядывали девушке в самую душу.

Снился ветер, который бил в лицо и приносил с собой самые разнообразные запахи. Блестел внизу синий океан, сверкали лучи Светила и отражались в драконьей чешуе. Мэй была совершенно счастлива, и, уже просыпаясь, выныривая в темную неприглядную действительность, все еще цеплялась за быстрый и красивый сон.

– Нам пора! – жарко шептала Тигаки и трясла Мэй за плечо.

Сестренка Люка терялась в абсолютной темноте пещеры, оставалось только удивляться, как она смогла распознать Мэй в таком мраке и не перепутала ее с Нгакой, которая устроилась рядом и сладко сопела, свернувшись калачиком.

Теплая спина Нгаки прижималась к спине Мэй, а чуть дальше спала Еника, обнимая самую младшую девочку. Костер давно погас, даже угли перестали вспыхивать крошечными оранжевыми искрами. Ветви деревьев перед входом в пещеру закрывали сияние Буймиша, и в уютном убежище было так темно, что двигаться приходилось на ощупь.