— Я пойду пописать, — нескромно объявляю на весь стол, чтобы сдуть с себя романтичный флер в глазах Стаса и заодно дать Лесе возможность блеснуть остроумием и красотой вне моей конкуренции. — Не скучайте, котятки.

По дороге в туалетным кабинкам я все же не удерживаюсь от того, чтобы слабовольно не обшарить просторы Авокадо и не поймать в фокус Кэпа. Он со своей компанией сидит за столом в углу и довольно скалит зубы, пока попугай что-то оживленно вещает. Бедные девки даже посмеяться нормально не могут. Знают, что если дернутся лишнего, то пиджак с плеч упадет и их стильной красоте придет хана.

А еще бесит, что говнюк меня даже не замечает. Ой, да ну его к черту.

Я запираюсь в туалете и критично оглядываю свой тюрбан из волос. Вот не зря говорят, выйдешь из дома непричесанной и не накрашенной, то обязательно встретишь всех. С другой стороны, Стасик слюни пускает и не давится, значит в глазах парней я еще ничего. Да чего я вообще так разнервничалась? Это вообще-то Кэпу нужно локти кусать. Вряд ли хотя бы у одной гламурной крали за его столом есть пирсинг в языке. Профакал свой шанс, лузер.

Подняв себе боевой дух и послав воздушный поцелуй в зеркало, выхожу из кабинки и неожиданно упираюсь носом в серую трикотажную стену. Поднимаю глаза выше и выше, и еще немного выше, пока не встречаюсь с веером густых черных ресниц и не слышу грейпфрутовый баритон:

— Вижу, развлекаешься, Бэмби?

Макс

Я заметил Ни-ку, едва вошел в эту едальню со странным названием, в которую меня затащил Влад с подружками. Вернее, не я, а ЭмДжей, который как стрелка рулетки безошибочно ткнул в красное, на которое я поставил минимум восемь оргазмов и прогадал. Гребанная Бэмби не позвонила. Ответила на поцелуй, оправив ЭмДжея в мир безграничных сексуальных фантазий от неожиданного сюрприза в виде пирсинга, и продинамила. Еле сдержал себя, чтобы не прыгнуть в Камаро и не вытрясти из Бэмби ответ, какого черта она молчит. А я, между прочим, парень уравновешенный. Пока ждал ее звонка, представил, как она прощает суслика и он раскладывает ее на кухонном столе на глазах у медведя, прерывая трехмесячное воздержание. Вместо меня.

Не в моих правилах заморачиваться на девчонках, поэтому я решил долго дома не киснуть и проветриться. И ЭмДжея тоже проветрить — он и так по вине голубоглазого оленя настрадался до закупорки сосудов. Подружки у Влада что надо — хоть сейчас с ними на Оскаровскую дорожку выходи и фотографируйся, но глаза прилипают именно к Бэмби, которая в кафе пришла, словно только что мусор выносила: на голове волосяное гнездо, тельняшка на одно плечо и драные шорты. Черт знает, как ей это удается, но холеные подружки Влада в пиджаках на фоне нее начинают казаться мне скучными восковыми фигурами из музея Тюссо.

И казалось бы надо успокоиться, что Бэмби не с сусликом, а с какой-то размалеванной блонди сидит, но я, напротив, начинаю еще больше злиться, из — за того, что она свидание с ЭмДжеем на посиделки с чаем променяла, оленье динамо. В очередной раз одним присутствием разрушает отлаженное течение моих московских гастролей: я не слышу Влада и на девчонок смотреть не могу, потому что считаю полоски на ее тельняшке. А Ни-ка словно добить меня решила: начинает кокетничать с каким-то хмырем в голубом. Своей кипящей реакции на это зрелище я и сам удивляюсь, но списываю на длительную неудовлетворенность. Даже начинаю думать, что зря не не прижал Бэмби к шкафу и не поимел ее под истерику дверного звонка. Она бы, без сомнения, побрыкалась, но это бы добавило перца. И снова стояк.