Там меня ждет три пропущенных от мамы, четыре от Глеба, восемь от Леси, смс от неугомонного Вити «Свой новый микс «Ненавижу тебя, стерва» я посвящаю тебе», которое я, закатив глаза, тут же удаляю, и последнее, от которого лицевой отек и вся остальная жидкость со звуком унитазного смыва устремляются вниз живота.

Пока доехал до дома, придумал 69 способов взыскать с тебя долги. 29 из них включают твой язык на моей члене.

Уфф. Да что ж творится-то такое? Грязные разговоры входят в обязательную программу образования в США, что ли? Если да, то у нас тут явный отличник.

Я с минуту глазею на экран и даже набираю «Всего 69? Слабовато для супергероя», но быстро стираю. Если с утра мою импульсивность можно было оправдать обстоятельствами, то сейчас ничем. Я ведь дала себе слово обдумать, стоит ли вязнуть в сексуальном болоте, несмотря на то, что интуиция мне безошибочно подсказывает, что захлебываться в нем я буду в компании безупречных оргазмов и стонов.

Поэтому я еще восемь раз перечитываю это сообщение, после чего перезваниваю Лесе.

— Ну ты чего, мать? — с ходу набрасывается она на меня. — Куда запропастилась? Я тут извелася вся от любопытства узнать, как ты на кобелиной корпоративке отжигала.

Олеся переехала в Москву с семьей из Новокузнецка на первом курсе университета, и мы с ней легко нашли общий язык. Наверное, потому что у обеих он как помело, вот только Лесин — помело со штампом провинции. Я не ханжа, поэтому ничего бы не хотела в подруге менять. Главное, что Леська любит меня и любому глотку за меня перегрызет.

— Сел телефон, а потом я уснула. Встретимся?

— А как же! — хмыкает подруга. — Давай в Авокадо. Только, чур, платишь ты. А то моя хундяйка опять в сервисе застряла.

Через сорок минут мы с Лесей сидим друг напротив друга за круглым белым столом: я в свободных джинсовых шортах и неряшливым улеем на голове, а подруга при свежем комплекте ресниц, каблуках и платье.

— Ты меня унижать приехала? — ворчу, делаю знак крошке-официанту.

— Ты даже в эти лохмотьях и с бодуна симпапуля, так что не ной, — по лошадиному фыркает Леся и начинает привычно сыпать вопросами: — Ну, я жду. Как оторвались? Кого видела? Ботан твой фригидный наконец начал тебя ревновать? Почему телефон был выключен? Вы поехали потом к тебе? Он твою мурку лысую уже оприходовал, наконец?

Я много раз просила Лесю не придумывать прозвища Глебу, но она в свойственной ей манере меня игнорировала, и в конце концов я смирилась.

— Не видела никого. Глеб не приехал. Телефон сел. Я танцевала на коленях у своего сводного племянника и по совместительству шефа, а сегодня утром, когда он ко мне заехал с мешком фастфуда, чуть не переспала с ним.

— Сводный племянник-шеф? — Леся таращит глаза и с неприличным шумом втягивает принесенный капучино. — Хера се.

— Пену с губ вытри, — тяну ей салфетку… — И еще сказала Глебу, что нам лучше расстаться.

— Ох, етить твою налево! Это чего это там в клубешнике наливали, что у тебя мозг включился? Я тебе давно говорю: в жопу этого импотента-заучку. В жооопу! Пусть, на хрен, с книжками со своими трахается.