Он встретил свою жену через год после разрыва с Карен. Покончив с беспокойным временем, он, казалось, излечился от неосторожных пристрастий. То, что они сошлись с Мирандой, а затем стали жить вместе, частично было мотивировано шоком от его взаимоотношений с мисс Перуччи. Он никогда не отрицал это и впоследствии похоронил свои воспоминания о Карен.

Тогда, на конференции, он прекрасно выступил с программным докладом, и на второй день внимание Карен возросло. Она, казалось, кружила вокруг, постепенно приближаясь, и он играл с тем, что считал ее стремлением к лести. В последний день конференции он постарался оказаться вблизи того места, где она говорила с швейцарским торговым консульством. Большего от него и не требовалось: обмен взглядами и физическое нахождение рядом с ней. С этого все и началось.

Внезапность ее постоянного присутствия рядом с ним вызвала головокружительное чувство, неприятное и извращенно пьянящее одновременно. Он сам не понимал, во что втянулся, причем с кем-то еще более отвратительным, чем он сам, хотя и в другом смысле. Он по-прежнему придерживался идей социальной справедливости, честности, равноправия во время величайших бед, когда-либо настигавших цивилизацию. Выступал – хотя и безуспешно – против последних катастрофических стадий экономического неравенства и налоговых льгот для богатых. Карен практически символизировала все, что он ненавидел и обвинял в обострении кризиса, поэтому он с самого начала понимал, что соблазняет дьявола. Но в его интимной жизни не было места разуму, и его интерес к Карен являлся не чем иным, как саморазрушением. В то время он понимал это, но до сих пор и представить себе не мог, насколько катастрофическими будут последствия его импульсивного желания и что она полностью разрушит его мир.

Рассмешить Карен было слишком легко, и он не мог сдерживать себя во время флирта. Как и не мог ограничивать свое дерзкое и легкомысленное обаяние. Его харизма вибрировала и сияла ярче, чем когда-либо. Он чувствовал, что им манипулируют. В отеле они обменивались сообщениями. В основном она писала ему. Он был ослеплен вниманием, возможными профессиональными преимуществами от этой связи, внезапным неадекватным желанием затащить могущественную женщину в постель. Поэтому когда Карен, заключив в конце конференции свои последние соглашения, пригласила его выпить, он согласился.

Ее гостиничный номер походил размерами на цокольный этаж таунхауса и был обставлен роскошью, которую, как Отцу казалось, мог потребовать себе лишь тиран. И едва он оказался в ее апартаментах, что-то в ее слишком гладком лице, ее тактическом декольте, ширине и плотности ее бедер и ягодиц сделало из него распутного глупца, заставило корчиться от безрассудного, горячего желания, кислотой расплавляющего его нутро.

Когда ее охрана закрыла дверь и оставила их наедине, Отец почувствовал себя дрейфующим в теплых, глубоких водах слишком далеко от знакомых берегов, но даже это возбуждало его. Трезвое осознание его собственной распутной натуры стало меняться местами с внезапными иррациональными желаниями, от которых у него кружилась голова.