— А ты чего за добавкой не подходишь?

— Мне хватит.

— Зато я не откажусь, — вмешался механик-водитель.

Замполит и его помощник по комсомолу остались пообедать с Шестаковым и Калугиным. Вместе с ними за столом сидели командир десантников Павел Мельник, Савелий Голиков и Кира Замятина. Выпили, как водится, за победу, за товарища Сталина, за погибших товарищей.

Настроение полковника изменилось. Хвалил Андрея Шестакова и его батальон, сделал несколько комплиментов Кире Замятиной.

— Да вы ешьте поплотнее, товарищ комиссар. Обратная дорога не близкая, да и места здесь беспокойные. Фрицы недобитые к своим пробиваются, разведка немецкая шастает.

— Ерунда, — отмахивался замполит, который любил, когда его называли «комиссар». — Немцы в кольце зажаты, да и вообще, не тот уже фриц. Крепко им ума вставили, бегут, сдаются. В письмах на родину жалуются родным, что в капкан угодили.

— Не очень они торопятся сдаваться, — негромко проговорил комбат. — И дерутся упорно.

— Я газеты привёз. Почитай, как мы их гоним. Жмутся от холода, калоши соломенные, словно у клоунов, не могут в себя прийти.

Андрей Шестаков хорошо знал, что лучше не вступать в спор с политработниками, да ещё такого высокого ранга — себе дороже станет. Но не выдержал.

— На полустанке пять машин бой вели и взвод десантников. Задачу выполнили, узел обороны разгромили, но потеряли четыре танка из пяти. С немецкими самоходками столкнулись, они три наших «тридцатьчетвёрки» сожгли. Оптика у фрицев точная, и снаряды сильные. Тяжело пришлось капитану Калугину, хотя боец он опытный.

— Без потерь войны не бывает, — заявил полковник. — Но это не повод фашистов подхваливать. Били мы их и будем бить, за что и выпьем.

— Никто их не подхваливает, — резко отозвался Калугин, раздувая усы. — Но недооценивать противника опасно. Зевнёшь, а кумулятивный снаряд броню насквозь прожигает. Хорошо, если пара человек из экипажа успевает выскочить.

Замполит бригады, имевший смутное представление о немецких кумулятивных снарядах, небрежно отмахнулся:

— Наши «тридцатьчетвёрки» никому не уступают. Или я что-то не так говорю? — прищурился замполит в сторону Шестакова. — Только с таким настроем надо людей в бой вести!

И победно глянул на красивую медсестру судя по всему подругу комбата. Кира Замятина, зная характер Шестакова, потери, понесённые в последнем бою, опасалась, что резкий в суждениях комбат скажет что-то поперёк. Торопливо подняла кружку:

— А за женщин тост никто не догадался предложить! Всё о войне да о танках. Что же вы, товарищ полковник?

Под гимнастёркой колыхнулась увесистая грудь сержанта Замятиной, во взгляде плясали весёлые огоньки. Хороша девка, а досталась какому-то капитану! Такая мысль почти открыто читалась в глазах грузного полковника с тремя орденами. Забрать бы её в бригадную санчасть и познакомиться поближе.

Замполит тоже поднял кружку:

— За самую красивую девушку в бригаде. Надеюсь, мы с вами ещё познакомимся поближе.

— Всё может быть, — отозвалась с обещающей улыбкой Кира.

Когда «виллис» полковника покидал батальон, тот, не выдержав, заметил, обращаясь к своему помощнику-лейтенанту: