— Удержимся, комиссар?

— А как же, — отвечал тот. — Пусть патронов подбросят, немцы как саранча лезут.

Затем выходили из окружения, комиссара повысили в должности, а недавно назначили в танковую бригаду. Сейчас он в упор разглядывал своего помощника. Почуял, что тот боится отправки на передний край, и этот страх заметили десантники. Повисло неловкое молчание.

— В ротах должности политруков отменили, — не подумав, брякнул комсомольский вожак. — Ещё в октябре прошлого года.

И заулыбался, показывая, что он на своем месте, а товарищ полковник просто пошутил. Усмехнулся командир взвода десантников, а замполит, будто впервые увидев своего помощника, процедил:

— Зато роль коммунистов в бою никто не отменял. Идти первыми и вести за собой остальных.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но вмешался зампотех бригады.

— Разрешите продолжить движение, товарищ комиссар! Темнеет уже.

— Езжайте, — козырнул в ответ замполит. — Нам тоже надо поспешить.

Напуганный и обиженный лейтенант забился в угол и молчал. Полковнику надоело сидеть молча. Он окликнул помощника:

— Налей, что ли, по сто граммов, Вадим. Водка у нас осталась?

— Так точно. Даже трофейный ром товарищ Шестаков в дорогу подарил и паштет в банках.

— Попробуем фрицевский ром, и паштета баночку открой.

Вскоре замполит и его помощник оживлённо разговаривали, смеялись над каким-то анекдотом. Размолвка была забыта. Водитель внимательно следил за дорогой. Не дай бог, выедешь за колею — мин понатыкано в достатке.

Впервые за три недели батальон Андрея Шестакова спал в тепле. Дежурные поддерживали по ночам небольшие костерки под днищем машин. Морозы в конце января зашкаливали за тридцать, а температуру масла в трансмиссии требовалось поддерживать на уровне двадцати градусов.

Отремонтировали повреждённые машины — зампотех своё дело знал. Прибавилось пять новых «тридцатьчетвёрок», и количество танков снова приблизилось к штатной положенности. Воевать есть чем! Уцелевшие дома на хуторе едва вмещали погорельцев и личный состав батальона. Хоть и в тесноте — зато тепло.

Люди на удивление быстро привыкают и к мирной жизни, и к войне. Хотя танкисты и десантники знали, что передышка вряд ли продлится долго, о предстоящих боях старались не думать. Рассчитывали, что после окончательного разгрома армии Паулюса дадут ещё отдохнуть, а там весна, холода закончатся.

Танкисты поопытнее иллюзий не питали. Знали, что войска бросят в наступление — слишком много времени добивают немцев в Сталинграде. И даже сейчас, когда бои идут в городе, и кольцо сжато до предела, ожесточённость битвы не уменьшается. А переформировка наверняка связана с предстоящей боевой операцией, которая предстоит батальону.

Савелию Голикову, командиру роты, присвоили «старшего лейтенанта». Знали, что вот-вот введут вместо петлиц с «кубарями» и «шпалами» погоны со звёздочками. Но пока всё оставалось по-старому. Савелий получил по третьему «кубарю» на петлицы.

Ожидали, что присвоят «майора» комбату Шестакову, но повышение в звании откладывали до окончательного разгрома Паулюса. Придерживали и большинство наград, представления на которые отправили в штаб бригады.