Но фронт есть фронт, хоть и не передовая линия. Проводя разведку, лейтенант Василий Будник едва не погиб. Хоть и представленный к ордену, рыжий командир танка достаточного опыта не имел — повыбили опытных танкистов.

Нарушив инструкцию, он решил углубиться в западном направлении, чтобы охватить более широкий круг поиска. Энергичного и решительного лейтенанта можно было понять. Находящийся на отдыхе танковый батальон, в котором часть машин находилась в ремонте, а пять прибывших экипажей «тридцатьчетвёрок» состояли в основном из новичков, мог оказаться под внезапным ударом.

Более осторожный сержант, командир отделения десантников, посоветовал Буднику:

— Ты от батальона сильно не отдаляйся. Минные поля кругом, да и фрицы рядом. Шарахнут из засады, им языки нужны.

Сержанта поддержал десантник Иван Земцов.

— Лучше проверить участок, который нам поручили, чем раскатывать по кругу, искать приключения на задницу.

— Здесь я командир, — резко оборвал непрошеных советчиков лейтенант. — Колхозное собрание устраивать не позволю. Глядите по сторонам, для этого вас и взяли.

Дальше ехали молча. Раза два Будник связался по рации с Шестаковым, доложил результаты. Затем повел машину на возвышенность, откуда хорошо просматривалась степь. Пятеро десантников на броне беспокойно вглядывались в небо.

— Мы сейчас как клоп на потолке, — пробормотал Иван Земцов. — Налетит пара мессеров, устроят нам свистопляску.

— Не каркай, — буркнул сержант, который давно уже заметил двухмоторный немецкий наблюдатель «Фокке-Вульф-189», круживший высоко в небе.

Чаще их называли «рама» из-за массивного двухфюзеляжного корпуса. Они часами кружили над передним краем, выполняя роль фронтового разведчика. Из-за невысокой скорости (350 километров в час) эти самолёты редко наносили удары по целям, хотя имели неплохое вооружение — пять пулемётов и 200 килограммов авиабомб.

Однако на этот раз «рама» начала снижаться. Одинокий русский танк, вклинивавшийся в глубину обороны, привлёк внимание экипажа. Опасность заметил и механик-водитель. Не дожидаясь команды, он развернул машину, стремясь быстрее спуститься с холма и укрыться в лесной балке.

— Доставай пулемёт, — приказал Будник башнёру. — Обнаглел фриц, сейчас мы его встретим.

— Кой чёрт ему наш «дегтярь» сделает? — выкрикнул механик. — У «рамы» корпус бронированный и оптика первоклассная. Дай бог до деревьев добраться.

«Тридцатьчетвёрку» спасло то, что фокке-вульф не мог пикировать под большим углом. Однако две стокилограммовые бомбы шли в цель довольно точно. Один и другой взрыв встряхнул танк. Башнёра с пулемётом в руках сбило с ног, по броне ударили осколки.

Трое десантников уже спрыгнули в снег, а крупный зазубренный осколок врезался под лопатку сержанту, командиру отделения. Ранение было смертельным, но его заместитель, Иван Земцов, прижимал к себе обмякшее окровавленное тело.

Трёхтонная машина со свастикой на хвосте пронеслась над танком и разворачивалась для новой атаки. Василий Будник, открыв люк, крикнул Земцову:

— Прыгай! Сержант уже мёртв.

— Пошёл на хрен! — огрызнулся десантник, продолжая удерживать тело товарища.