В начале января сорок третьего года командование Вермахта пыталось всячески доказать, что битва за Сталинград не проиграна и успешно продолжается даже в условиях окружения. Не исключались новые удары с целью деблокировать группировку.

Возможно, целью немецкой бронетанковой роты было уничтожение советских зенитных батарей, мешающих снабжению 6-й армии. Не исключалось, что рота искала штурмовой танковый батальон капитана Шестакова, причинивший столько хлопот, и с помощью авиации намеревалась его уничтожить.

В пользу этой версии говорила полевая радиостанция, новые танки и штурмовые орудия, способные вести эффективную борьбу с русскими «тридцатьчетвёрками». Никого из офицеров бронетанковой роты в плен взять не удалось, а несколько солдат ничего толком сообщить не смогли.

Рота была наполовину уничтожена, но и батальон Шестакова понёс немалые потери. Сгорели три танка Т-34 и лёгкий Т-70. Погибли трое офицеров, в том числе начальник разведки лейтенант Пётр Бельченко. В братской могиле похоронили около двадцати танкистов и десантников.

Останки тех, кто сгорел в танках, завернули в шинели или брезент. Туго перетянутые ремнями свёртки укладывали рядом с остальными телами. Плакала зенитчица Настя Вересова и спрашивала:

— А где Петя Бельченко? Его нашли?

— Здесь он, — угрюмо отозвался старшина Тимофей Черняк. — Вон, в брезент завёрнутый лежит. Да уведите вы её, людей побыстрее похоронить надо, пока самолёты не налетели.

Треснули прощальные залпы. Бойцы расходились, чтобы помянуть погибших, немного отдохнуть и приступить к ремонту повреждённых машин.

Настю увела Кира Замятина, налила водки и, закуривая папиросу, терпеливо успокаивала:

— Приди в себя, некогда слёзы лить. У меня, вон, раненых и обожженных семнадцать человек. Первую помощь оказали, а что толку? В госпиталь срочно надо. Ну ладно, иди к себе. Ещё увидимся.

Раненых отправили в тыл на одном из бронетранспортёров и повозках, выделенных командиром батареи Антюфеевым.

Комбат Шестаков связался по рации со штабом и доложил обстановку.

— Снаряды нужны. Три коробочки повреждены, ремонтируем своими силами. Хорошо бы электросварку.

— Если сможем, пришлём генератор. Снаряды доставим завтра.

Тяжёлый выдался день. Вечером собрались в землянке комбата, помянули погибших. Подвыпивший старшина Черняк мотал головой и вздыхал:

— Петра Бельченко жалко. Совсем мальчишка, а не побоялся путь фрицами перекрыть.

— А другие ребята что, хуже? — вскинулся капитан Калугин. — Дрались насмерть.

Ночью усилили караулы. Одну из «тридцатьчетвёрок» выставили в боевое охранение. Часть зенитных расчётов дежурили возле орудий. Антюфеев сказал:

— Пусть твои отдыхают, они сегодня крепко повоевали.

Комбат Шестаков согласно кивнул и, обойдя батальон, вернулся в землянку Давала о себе знать контузия, полученная от удара снаряда, угодившего в его танк.

— Может, чаю попьёшь? — спросила Кира.

— Нет, голова кружится, выспаться надо.

Но сон шёл плохо. Чудились в ночи орудийные выстрелы, возникали горящие танки, лица погибших товарищей. Разбудив Киру, попросил:

— Налей, что ли, граммов сто. Может, засну…