— Эй, русские, жить хотите? Поднимайте руки и шагайте к нам.

— Если сдадимся, ножами изрежут, чтобы сведения выбить, — нервно шептал десантник, теребя автоматный ремень.

— И бензинчику не пожалеют, чтобы подогреть как следует, — сказал Василий, целясь в пулемётчика.

Экипаж цундаппа потерял осторожность, увидев взрыхлённый пулями сугроб, срезанные кусты и пятна крови. Кроме того, приближалась бронетанковая рота.

Рослый фельдфебель, привстав на сиденье, ждал, что ответят зажатые в ловушку «иваны». Пулемётчик тоже поднял голову от своего МГ-34, а третий солдат из экипажа, хоть и держал наготове автомат, но его короткоствольный МП на таком расстоянии был бесполезен.

— Саня, открываем огонь, — прошептал Василий Дарькин. — Бей прицельно, короткими очередями.

У автомата системы Шпагина ППШ-41 сильные маузеровские патроны и высокая скорострельность — шестнадцать пуль в секунду Сержант выбрал момент, когда экипаж цундаппа на какие-то секунды расслабился. Оба десантника стреляли в пулемётчика, который представлял наибольшую опасность. Отчётливо слышались удары пуль, пробивающих тонкий металл коляски.

Унтер-офицер дёрнулся, дал очередь (рукоятку машингевера не выпускал из рук), но очередная пуля перебила плечо. Пулемёт замолчал. Фельдфебель, тридцатилетний опытный воин рейха, ушёл из-под пуль, скатившись в снег. Солдат, сидевший на заднем сиденье, открыл огонь из автомата и тоже прыгнул в снег.

Фельдфебель действовал решительно. Отодвинув тяжело раненого унтер-офицера, припал к прицелу. Пулемётом он владел умело, но мешал стрелять унтер-офицер, пытавшийся вылезти из коляски. Всё же он накрыл русских довольно точной очередью.

Вскрикнул и сунулся лицом в снег молодой десантник. Пули пробивали сугроб насквозь, две или три прошли в метре от сержанта Дарькина. Привстав на колено, сержант выпустил одну и вторую короткую очередь. Удар по каске заставил фельдфебеля вскрикнуть. Он сорвал её с головы и ощупывал рану. Кровь текла по лицу, его куда-то тянул за руку автоматчик. Тяжело раненый фельдфебель не понимал, чего он хочет.

— Перевяжи меня, слышишь…

Но автоматчик, бросив своего командира, бежал, утопая в снегу. Прилетевший неизвестно откуда снаряд разнёс мотоцикл и добил фельдфебеля.

Второй цундапп, наконец, выбрался из сугроба, но это его не спасло. По степи двигались на быстром ходу русские «тридцатьчетвёрки». Они охватывали с двух сторон бронетанковую роту, раздавались первые пушечные выстрелы.

Лейтенант Савелий Голиков, вырвавшийся со своим взводом вперёд, не стал тратить снаряд и накрыл мотоцикл пулемётными очередями.

Немецкая бронетанковая рота разворачивалась, торопясь занять выгодную позицию для ответной стрельбы. Её командир, обер-лейтенант, раздавал по рации короткие команды. Самоходка «Мардер-2» ловила в прицел головной русский танк. Там находились опытные артиллеристы, которые вряд ли промахнутся.

Но в целом рота безнадёжно промедлила. Русские танки появились слишком внезапно. Этот чёртов недомерок Т-70, открыв огонь из засады, отнял слишком много времени. Пока провозились с ним, перевязывали своих раненых и пытались потушить горевший Т-3, русский комбат успел приблизиться. «Тридцатьчетвёрки» охватили роту полукольцом и били из своих трёхдюймовых пушек в слабо защищённые борта немецких машин.