— Так, сделано.

— Рос, пока ещё не поздно…

— Да нет, Ян, — невесело усмехнулся я. — Теперь уже как раз-таки совсем поздно.

— Хорошо, — вздохнул парень. — Тогда поворачивайте его направо и пихайте обратно внутрь.

Сказано — сделано.

— А теперь просто немного подождите, — Ян отошёл метров на пять от меня.

Внезапно цилиндр низко и протяжно загудел. Его поверхность, ещё секунду назад казавшаяся монолитной, начала разделяться на огромное количество тонких металлических шнуров, довольно-таки мерзко шевелящихся. Прошло совсем немного времени, и на месте цилиндра оказалась внушительная куча шевелящихся тросиков, которые до безобразий напоминали сейчас самые обычные макароны, только серо-стального цвета…

Из шевелящейся кучи вверх поднялся шнур, увенчанный красноватым огоньком. Его кончик изогнулся на манер перископа и нацелился на меня — складывалось такое нехорошее впечатление, будто на меня смотрит чей-то бесконечно чужой и недобрый взгляд.

Красный огонёк на конце шнура мигнул и погас, и в то же мгновение шевелящаяся куча этих стальных макаронин поползла прямо ко мне.

Ноги захлестнули десятки металлических щупалец, на удивление оказавшихся тёплыми. Шевелящаяся масса начала оплетать меня и подниматься вверх.

— Чёрт, — прошипел сквозь зубы. Меня с головой захлестнуло непонятное отвращение, но я остался стоять на месте, а щупальца тем временем уже полностью оплели ноги, торс, руки и начали подбираться к голове и лицу. Брезгливо передёрнувшись, я закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Голову полностью охватили многочисленные металлические шнуры, оставляя лишь тонкие щели. Щупальца с размеренным скрежетом занимали какие-то одним им ведомые позиции и положения…

А затем всё мое тело скрутило обжигающей болью от сотен или даже, может быть, тысяч вонзившихся повсюду тонких игл. Сквозь плотно сжатые зубы вырвалось яростное рычание, но боль никуда не уходила. Меня выгнуло дугой, руки почему-то развело в стороны, а в глазах потемнело. Уже больше не в силах противостоять накатывающей боли, я рухнул на землю и заорал. Каждая клеточка тела вопила и требовала, чтобы кто-нибудь прекратил эту пытку; из прокушенной до крови губы по подбородку начала стекать кровь. В ушах поселился всё нарастающий противный полузвон-полужужжание… Ослепительная вспышка. Темнота.

— Рос! Рос! Рос, вы живы?

Голос доносился, словно бы я провалился в какой-то глубокий колодец. Или сижу на дне металлической бочки…

— Рос, ответьте!

Ответить… Надо ответить… Но сначала неплохо бы открыть глаза…

Вспышка. Я открываю глаза…

Чёрт, что со мной?

Не чувствую движения век, а картинка такая, будто бы у меня глаза выросли по всей голове. И, пожалуй, даже не только на голове. Чересчур резкие краски и цвета. Смазанные и замедленные движения всего и вся…

— Рос…

Ян склоняется надо мной. В его глазах страх, сочувствие и… горечь?

— Вы меня слышите?

Звуки. С ними тоже какая-то беда — слишком громкие и раскатистые. И почему-то я начинаю чувствовать, как вместе с ними в пространстве катятся какие-то непонятные волны… Или это и есть сам звук?..