Все ясно…
Удар!
Ой, с какой злобой орудовал своим палашом распорядитель охоты, куда там ловчему! Как он бил, как скрипел зубами, ругался и даже рычал…
Удар! Удар! Удар! Сверкающий на солнце клинок! Лошадиное ржание…
Биться верхом с опытнейшим наездником было бы для Ремезова весьма чревато, и Павел, улучив момент, решительно перевел бой в партер – просто рубанул саблею, по подпруге, и Иркин-нойон полетел с лошади, как простой и наивный мальчик!
Свалился в заросли папоротников… и затих.
Боярин повел саблей – неужели противник сломал себе шею? О, нет, это было бы слишком легко. Тогда почему ж он…
Тут послышался стон… нойон что-то просил по-монгольски… Ну да, вот приподнялся, взглянул с удивлением на Павла… опять спросил несколько раз, в том числе – и по-тюркски:
– Ты кто?
– Я – друг Игдоржа Даурэна, – немедленно отозвался Ремезов.
Как в том фильме – «друг Антона Семеновича Шпака»!
Иркин-нойон неожиданно улыбнулся:
– Друзья Игдоржа – мои друзья. Это про тебя он мне говорил? Это ты ищешь встречи с Субэдеем-багатуром? Так?
– Так.
Запутавшийся вконец Ремезов уже не знал, что и думать. Ведь только что распорядитель охоты намеревался его убить, и вот – на тебе, разговаривает, как ни в чем ни бывало! Сильно ударился головой?
– Я, кажется, вывихнул ногу… – вертя в руках какой-то красный цветок, задумчиво промолвил монгол. – И никак не могу вспомнить – зачем я здесь? Помоги мне взобраться на лошадь, бо-йа-рин. Да-да, Игдордж рассказывал мне о тебе!
Поспешно убрав саблю в ножны, Павел усадил Иркина-нойона в седло.
– Вот спасибо, – искренне поблагодарил тот. – Увы, с Субэдеем я нынче тебя свести не смогу – его просто нет на охоте. Не приехал, говорят – захворал, а в кочевье его я не вхож.
– Захворал? – поморгал боярин. – Что ж, бывает.
Между прочим, глаза у его собеседника сейчас были вполне обычные, зеленовато-карие, без всяких багровых звезд!
– Ничего, ближе к зиме еще будет охота, – обнадежил нойон. – Тогда и встретитесь. Ох… – он осторожно погладил бедро. – Не пойму, и как меня угораздило-то? Зато вот что нашел…
Монгол показал Павлу красный цветок, тот самый, что давно уже вертел в руке:
– Цветок папоротника. Говорят, он приносит удачу.
Глава 12
Субедэй
Лето 1244 г. Улус Джучи
– Есть у меня в Сарае один знакомый торговец, – отпив из широкой чашки кумыс, Игдорж Даурэн задумчиво почмокал губами. – Думаю, он сможет помочь – это такой пройдоха, которого полгорода знает. Наверное, среди его знакомых… и знакомых знакомых найдется и тот, кто вхож кочевье старого господина.
Павел молча кивнул – хотелось бы надеяться. Старый господин – так Игдорж, как и многие монголы, называл Субэдея.
Они – степной витязь и его гость – сидели вдвоем в юрте-гэре, вольготно расположившись возле очага на толстой белой кошме, и, прихлебывая кумыс, вели неспешную беседу. Игдорж расспрашивал Ремезова о Руси и многих других странах, в которых Павлу удалось побывать, и с большим интересом слушал, особенно почему-то – о Риме.
– Это, должно быть, большой и красивый город, да-а!
– Да нет, – боярин ловко прихлопнул ладонью севшего на лоб комара, – большим и красивым Рим был тысячу лет назад, когда еще была в расцвете великая Империя… То, что сейчас у Фридриха – так, бледная тень… Так ты сказал – торговец?